Соседи. Екатерина Дмитриевна Пронина

тебе, значит, не стыдно было?

      – Ты еще времена царя Гороха вспомни. Злопамятный же ты.

      Мамаша засмеялась и потянулась, чтобы взъерошить Данику кудрявые волосы, но он отшатнулся и демонстративно клацнул зубами около ее ладони.

      – Ну, поезжай, – согласилась мать с облегчением.

      Она не спросила ни с кем сын поедет, ни где будет жить, ни как доберется. Данику стало обидно. Он, конечно, и не ждал слезный прощаний, но хоть спросить, на какие шиши он купит билет, мать могла бы. Наверное, если он вовсе не вернется, а останется, как Гаврош, беспризорничать, мамаша и не заметит.

      Осталось получить характеристику от директора. В каникулы в школе было тихо и пусто, если не считать трудовых отрядов, которые приходили поливать клумбы, и несчастных второгодников. Дожди размыли квадраты классиков во дворе, в коридорах гулко разносились шаги. Даник решил сразу идти к директору. Тот был нормальный дядька, по праздникам играл на гитаре и разрешал бродячим собакам спать под крышей на крыльце школы. Он обязательно написал бы рекомендательное письмо.

      Но, к сожалению, в гулких пустынных коридорах Даника поймала Шуба.

      – Куда это ты идешь, Камалов? Ты, кажется, закончил без двоек.

      Даник рассказал, внутренне подобравшись. Он всегда безошибочно различал взрослых, которые не желают ему ничего хорошего. А Шуба была еще и мелочно-мстительна.

      – Гастроли, значит? – уточнила она. – Очень жаль, Камалов, но никак не выйдет. Ты ведь не пионер.

      – Причем здесь пионеры?! – взревел Даник. – Я же не на картошку в колхоз еду! Я играть буду!

      – Ну, ну, не кипятись. Хорошее рекомендательное письмо можно дать только пионеру, а ты? – Шуба развела полными руками. – Я ведь тебя предупреждала, Камалов. Как говорится, если ты плюнешь в коллектив, коллектив утрется, а вот если коллектив плюнет в тебя…

      Она покачала головой, цокая языком. На солидном Шубертовском лице появилось мстительное выражение. Даник вдруг понял, что доказывать что-либо уже нет смысла. Она так говорит не потому, что сама верит, и не потому, что хочет наставить ученика на путь истинный. Нет, Шуба всего лишь наслаждается властью над маленьким, бесправным учеником Камаловым. Не пионером даже! И она никогда, ни за что не подпишет ему характеристику и не позволит это сделать директору. Ляжет у дверей если не костьми, так всей своей массивной тюленьей тушей, и не выпустит. Не положено ездить на гастроли раньше, чем на картошку! Нечего тут из грязи нос высовывать! На тебе по голове, чтобы сидел смирно и не гундел!

      Поэтому Даник вырвал плечо из цепких пальцев Шубы и быстро зашагал прочь, не оборачиваясь.

      Целый день он мотался по солнечному Горькому и жалел себя долго, со вкусом. Наверное, будь он постарше, довел бы себя до боли в сердце. Но Даник был полностью здоровым, крепким сопляком, поэтому у него всего лишь заболела голова от усиленных мыслей.

      “Мать считает, что я уезжаю с театром. В театр я позвоню и скажу, что в школе не отпустили, – решил он, наконец, устав от бесполезных метаний – А сам я могу