Моё темноглазое несчастье. Рацлава Зарецкая

и спокойным, будто постоянно сталкивался с подобными ситуациями.

      Сняв с себя куртку, Джэхи скомкал ее и подложил Гале под ноги. Коснулся ее запястья, посчитал пульс и скривился. Затем полез в пакет, ища там что-то. Я хотела спросить, зачем ему сейчас наши продукты, но не успела. Джэхи выудил из пакета пачку замороженных пельменей и положил Гале на живот.

      Наши с ним взгляды встретились, и Джэхи пояснил:

      – Это поможет немного уменьшить кровотечение.

      Опустилась рядом с ним на корточки и, взяв Галю за прохладную руку, я прошептала:

      – Держись, пожалуйста. Держись…

      «Скорая» приехала в рекордные десять минут. Джэхи быстро переговорил с фельдшером, полноватым мужчиной средних лет, от которого сильно веяло сигаретным дымом.

      – Вы медик, что ли? – спросил фельдшер, убирая с живота Гали пельмени.

      – Нет, я актер, – брякнул Джэхи.

      – А-а-а, – протянул фельдшер.

      Больше он ничем не интересовался. Быстро осмотрел Галю и велел санитарам грузить ее в машину.

      – Надо еще как-то Клавдии Семенне это рассказать, – пробормотала я, глядя вслед уезжающей скорой.

      – Я скажу.

      – Что? – Я повернула к Джэхи удивленное лицо.

      – Я и она много общались в последнее время. Она и ее подруга сначала меня гоняли, потому что я курил у подъезда. Потом я начал покупать им семечки и шоколад. Так они смирились со мной. Даже начали приглашать к себе на лавочку.

      Моему удивлению не было предела. Со мной, значит, он по-свински себя ведет, а каких-то бабок шоколадом и семечками подкармливает! Однако вслух возмущаться я не стала: меня остановила улыбка Джэхи – искренняя и светлая, озарившая вдруг его лицо.

      – Они интересовались, откуда я появился, – продолжал актер. Улыбка настолько преобразила его, что я не могла оторвать глаз от его лица. У него даже голос поменялся: стал теплее и мягче. – Спорили, кто я: казах, татарин или узбек. Сошлись на том, что я «слишком бледненький для этих национальностей».

      Я не удержалась и фыркнула. Не от злости или возмущения, а так, по-доброму.

      – И как они отреагировали, что ты кореец?

      – Выразили сочувствие и дали горсть конфет, – усмехнулся Джэхи. – А еще обещали, что никому меня не сдадут. Кажется, они думают, что я побежал из Северной Кореи…

      – Сбежал, – поправила его я. – Не от слова «побег», а от слова «сбежать». Да, многие в России не знают, что Кореи на самом деле две, – вздохнула я, стыдясь невежества своих соотечественников.

      Однако Джэхи, кажется, этот факт совсем не возмутил, а даже наоборот, развеселил. Вообще он вел себя очень странно, много улыбался и говорил про всякую фигню.

      – Спасибо за капусту, – сказал он, выйдя из лифта на третьем этаже – там была квартира Клячкиных.

      – А, ну да, – почему-то вдруг смутилась я. – Пожалуйста.

      Юрки дома все еще не было. Опять, наверное, придет поздно, поест и упадет спать. Что-то слишком много сил он тратит на квартиру Джэхи. Неужели они так с ним сдружились?

      Напевая себе под нос песенку из мультфильма, я разобрала