Полковник милиции Владислав Костенко. Книга 1. Петровка, 38. Юлиан Семенов

все знаем. Работа такая.

      Вернулся Садчиков и спросил Леньку:

      – Слушай, а вы Хлебникова к-купили?

      – Купили.

      – А еще что купили?

      – Еще? Подождите, что-то мы еще купили… А, вспомнил, Бабеля! «Конармию». И, по-моему, «Максимы» Ларошфука.

      – Ну, слава богу, эт-то вроде сходится.

      – Что, с первого дела отпадает? – поинтересовался Костенко.

      – Вроде да, – ответил Садчиков. – Ты, Леня, не стесняйся, налетай на пищу. Сырки ешь – они м-мягкие… Что-нибудь про т-тех вспомнил?

      – Вспомнил. Чита говорил: «Сейчас бы блинчиков в «Астории» пожрать». Это когда у нас закуски не было.

      – Пожрать – значит п-поесть?

      – Да. Но это ведь не я. Вы просили вспомнить детали… Это Чита так говорил…

      – Великий и могучий, – вздохнул Костенко, – благозвучный и прекрасный русский язык! Мордуют, беднягу, со всех сторон. Да здравствует Солоухин, хоть и достается бедняге…

      – А зачем же ты все-таки утащил у отца пистолет?

      Ленька взял кусок колбасы и начал быстро жевать. Он съел кусок, запил его водой и ответил:

      – Стреляться хотел. А как дуло в рот вставил, так со страху чуть не умер. Даже вынимать потом боялся, думал, не выстрелил бы.

      Костенко и Садчиков засмеялись. Ленька тоже хмуро усмехнулся, а потом сказал:

      – Это сейчас смешно… Вы меня что, сразу в камеру посадите?

      – А как ты думаешь?

      – Не знаю…

      – А все-таки?

      – Наверное, придется.

      – В том-то и дело. Сулить мы нич-чего не можем, но, если т-ты сказал всю правду, не исключено, что тебя до суда отпустят.

      – Домой?

      – Не в Сибирь же, – ответил Костенко.

      В дверь постучались.

      – Да!

      Вошел Лев Иванович.

      – Прошу меня извинить… Но уже довольно-таки поздно… Мальчику надо завтра рано вставать… Вы разрешите нам уехать?

      – Вам – да.

      – А ему? Он ребенок. И потом это нелепость, поверьте мне.

      – Лев Иванович, – сказал Костенко, – а что случится, если вы сейчас вместе с ним или он завтра один встретите на улице тех двух? Убийц и грабителей? Он ведь свидетель, его убирать надо. Понимаете?

      – Но почему вы думаете…

      – Чтобы потом его папа с мамой не плакали, только для этого именно так я и думаю.

      – Лев Иванович, – сказал Ленька, – спасибо вам. Вы не беспокойтесь. Вы поезжайте спать, а то уже поздно…

      – Завтра мы вам позвоним, – пообещал Костенко.

      – Днем… Ч-часа в два…

      – Это же непедагогично… Сажать в тюрьму мальчика…

      Садчиков нахмурился.

      – Знаете, о п-педагогике лучше все же н-не надо. Момент не тот.

      …Через час приехал Самсонов.

      – Где мой сын? – спросил он по телефону из бюро пропусков. – Я прошу свидания с ним.

      Ленька спал на диване, укрытый плащом Садчикова. Костенко тихо сказал в трубку:

      – Он спит.

      – Я прошу свидания! Поймите меня, товарищи! Вы должны понять отца! Хоть на десять минут… Хоть на пять! У вас ведь тоже есть дети!

      – Тише,