Дураков нет. Ричард Руссо

так, будто меня только что достали из пизды. Зря мы согласились работать на него в праздник.

      Салли вынул два доллара – достаточно, чтобы заплатить за две чашки кофе, пончик Руба и оставить угрюмой официантке чаевые, которые она не заслужила.

      – Он не дал тебе денег?

      – Сказал, чтобы мы, как закончим, подъезжали к нему в контору.

      Уловка, более чем типичная для Карла Робака.

      – Жди меня “У Хэтти” через десять минут, – сказал Салли. – Может, часам к трем мы уже управимся.

      – “У Хэтти” закрыто, – напомнил Руб.

      – Снаружи, – пояснил Салли.

      Руб недоуменно уставился на него.

      – Не пытайся это понять, – сказал Салли. – Просто делай, что говорят.

      – Не злись, – ответил Руб. – Тебя разозлить так же просто, как Бутси.

      – Потому что мы с ней имеем дело с одним и тем же человеком.

      Салли ушел. В окно кафетерия он увидел, что Руб завис над пончиком, и Салли остановился – ему было интересно, как поступит Руб. Вместо того чтобы откусить пончик с любой стороны, Руб пристроил губы к дырке от первого укуса. Идеальное совпадение. Руб присосался к пончику, и начинка, вылезшая наружу через пончиковый анус, втянулась внутрь. Такая смекалка не могла не обнадеживать, и Салли на миг подумал, что Руба недооценивают. Но только на миг.

* * *

      Если на свете есть один-единственный человек, которого вам по-настоящему надо видеть, каковы шансы встретить его возле закрытой букмекерской конторы Норт-Бата в половине восьмого утра в День благодарения? Выше, чем можно думать, понял Салли, потому что по пути к Карлу заметил на пустой парковке серебристый “меркьюри гранд маркиз”, Джоко сидел за рулем и читал газету. Салли подкрался и постучал в стекло дюймах в двух от уха Джоко, и тот подскочил едва не на фут, порадовав Салли, который обожал подкрасться к человеку и напугать до смерти. Джоко тоже явно обрадовался, когда узнал ухмылявшегося Салли, чьи поступки обычно объяснялись тем, что такой уж он человек. Джоко показал ему средний палец и этим же пальцем сделал ему знак обойти “маркиз” и сесть на пассажирское сиденье. Салли неловко уселся, не закрыв дверь, и выставил ногу наружу.

      – Привет, Честер[17]. – Джоко посмотрел на Салли поверх очков.

      Одет Джоко был, как всегда, консервативно. Светло-голубая рубашка, широкий галстук, слаксы на резинке. Под сорок, короткая стрижка, на висках седина, фунтов пятьдесят лишнего веса – вот вам Джоко. Глядя на него, нипочем не подумаешь, что в юности он носил длинные волосы и был леваком (что не помешало ему выучиться на фармацевта).

      – Ты намерен сидеть здесь до завтра, пока они не откроются? – спросил Салли.

      – Церкви и букмекерские конторы должны работать всегда, – сказал Джоко. – Должен быть закон.

      – Есть такой закон, – напомнил ему Салли. – Из-за него букмекерские конторы не работают в Рождество и День благодарения. Я знаю пару церквей, которые сегодня открыты, если тебе так нужно.

      Джоко отмахнулся:

      – У этих выиграть нереально.

      – Вряд ли это намного хуже, чем ставить на тройки.

      – На тройки

17

Строка из песенки бойскаутов.