Потревоженный демон. Инна Бачинская

к груди. Ирина Антоновна почувствовала стук его сердца, вспыхнула и попыталась высвободиться.

      – Живой?

      – Живой. А как ты меня нашел?

      – Элементарно. Найти человека не проблема. Чаем напоишь?

      Она хотела спросить, откуда он взялся, но постеснялась. Только и сказала:

      – Хочешь умыться?

      – Хочу. Ты никого не ждешь?

      – Я живу одна. Сюда! Полотенце на полке.

      Он кивнул и скрылся в ванной. А Ирина Антоновна тут же подбежала к большому зеркалу в прихожей, схватила сумочку, достала губную помаду. Поправила волосы. Рассмотрела себя. Горящие щеки, горящие глаза. Она прижала к щекам ладони. Потом побежала на кухню.

      Дельфин уселся в старое кресло у окна и с улыбкой наблюдал за ней. Она почувствовала, как загорелись уши.

      – Помочь?

      – Открой шпроты и нарежь хлеб. Хочешь картошки?

      – Не нужно, достаточно бутербродов. Я принес мясо. Помидоры есть? Люблю мясо с помидорами. Давай по коньячку! Выпьешь?

      – Я сегодня уже выпила, – брякнула Ирина Антоновна.

      – Я понял. – Он ухмыльнулся. – А мы добавим, за встречу. Давай рюмки.

      Он достал из сумки круглую бутылку с золотыми медалями. Ирина принесла рюмки.

      – За тебя, Ирка!

      Ирина Антоновна пригубила, закашлялась.

      – Ты никогда не умела пить, – засмеялся гость. – Помню день рождения Павлика…

      Она пожала плечами.

      – Почему ты одна?

      – Я не одна, у меня сын. Девять лет. Сейчас он с бабушкой на море. А ты? Женат?

      – Женат.

      – На той? С белыми волосами?

      Дельфин рассмеялся.

      – Не помню! Ирка, сколько же мы не виделись?

      – Мне тогда было шестнадцать, – сказала она. – Двадцать! Почти двадцать. Мы не виделись почти двадцать лет. Помнишь, как ты меня провожал? В сентябре.

      – Помню.

      – И я тебе пересказывала какую-то дурацкую книжку, чтобы не молчать. Ты всю дорогу молчал!

      – Я не знал, о чем с тобой говорить. Ты была другая.

      – Виталик сказал, что я у вас не прижилась. И вообще, с меня не будет толку. А потом началась школа, и я бросила секцию. Мама считала, что гребля не для девочки.

      Дельфин рассмеялся.

      – Не прижилась.

      – Он говорил, что мне не хватает спортивной злости!

      – Наши ребята были попроще, а ты… при тебе даже выругаться боялись. Я еще удивился, откуда такая домашняя. У тебя, помню, подружка была… Леся, кажется.

      – Леся. Была еще Жанна, но она бросила раньше. Мне всегда нравилась вода. На базе висела твоя фотография, кто-то сказал, наш чемпион, сейчас в армии. А потом ты вернулся!

      – Помню, ты тащила байдарку и цеплялась за кусты.

      – А ты помог, спустил на воду. А девчонки смеялись. Ты был… – Она запнулась. – Они все вешались на тебя! А та, крашеная, каждый день поджидала с тренировки.

      – Не помню, – ухмыльнулся он, с удовольствием ее рассматривая.

      – А когда ты