Время умирать. Рязань, год 1237. Николай Баранов

засело. Ворота заперли, стрелы с тына мечут.

      Досадно! Не получилось все сделать быстро. Ратьша снял щит с крюка, вздел на руку – надо поберечься. Подъехали уже вдвоем ко двору. Скорее даже к укрепленной усадьбе. Видно, жил здесь человек небедный. А может, всей деревней воздвигли оборонительный частокол вокруг одного из дворов, чтобы было где хорониться в случае внезапного набега из степи. А стена получилась знатная: две с лишним сажени высотой, с боевыми полатями изнутри, укрепленные ворота с башенкой над ними. С наскока не возьмешь.

      Вокруг этой маленькой крепости кружило с пару сотен рязанских всадников с луками наготове. Видно, не давали высовываться из-за гребня частокола половецким стрелкам. Вот один выглянул, спустил тетиву и сразу спрятался. Вовремя: тут же в это место полетело с десяток русских стрел. Две или три воткнулись в заостренные верхушки бревен тына.

      Боярин остановил коня напротив ворот саженях в пятидесяти. Бревна вокруг длинной продольной бойницы, чернеющей в воротной башенке, были утыканы стрелами. Тоже старались не давать высовываться отсюда защитникам.

      Ратьша осмотрелся. Неподалеку, у соседнего двора, лежала куча ошкуренных бревен. Наверное, местные готовили для какого-то строительства.

      – Берите бревно! – крикнул он гарцующим вокруг воинам. – Высаживайте ворота! Чего вошкаетесь!

      Пара десятков рязанцев погнали коней к бревнам, спешились, раскатали кучу, подхватили самое большое из них и почти бегом потащили его к воротам. Половцы, увидевшие опасность, попытались расстрелять русских из луков, но рязанцы, число которых вокруг усадьбы увеличилось за это время до полутысячи, быстро заставили их попрятаться за тыном.

      Воины, волокущие бревно, остановились саженях в двадцати от ворот, опустили его наземь, перевели дух. Бревно выбрали подходящее: толстое, с массивным, заостренным при рубке комлем. Пока отдыхали, к ним присоединились еще человек семь-восемь. Отдохнули, подхватили бревно, двинулись, набирая разбег, к воротам.

      Из бойницы башенки вылетело несколько стрел. Не попали: рязанские стрелки, тут же засыпавшие своими стрелами бойницу, не давали прицелиться. Воины с тараном добежали до ворот и с натужным криком ударили комлем бревна по воротам. Створки затрещали, но устояли. Рязянцы подались назад, короткий разбег – и новый удар. Снова треск. Между прогнувшихся внутрь створок появилась заметная щель. Разбег, новый удар, и одна створка слетела с петель. Воины, бросив бревно, с ликующим ревом ринулись в образовавшийся проход. Под напором тел распахнулась и вторая створка. В ворота поскакали всадники. Здесь с половцами тоже покончено.

      Ратислав снова подъехал к реке. Глянул на беглеца со стрелой в спине на противоположном берегу. Стрелу надо бы достать. Подозвал одного из воинов, проезжавшего мимо и кричавшего что-то ликующее. Пьяный от легкой победы, тот не сразу понял, о чем его просит воевода. Потом сообразил, кивнул, окликнул еще троих. Вчетвером они стащили одну из лодок в воду и погребли через реку.

      Подъехал