Связанные поневоле. Галина Чередий

отвратительные похотливые проявления моей животной сущности, ничего не выходило. В том, что происходило на экране, была дикость, было безумное наслаждение друг другом, были самые откровенные ласки, но не было ничего, способного вызвать отвращение.

      А худшее для меня заключалось в том, что я все вспомнила. Все до самых мельчайших подробностей. Начиная с нашей с Северином встречи в животном облике и первых заигрываний до первого раза, когда наши звери и оставили друг на друге парные метки. Вспомнила и бешеное, неутолимое желание, что испытывала к нему, вернувшись в человеческую форму, и то, как не могла насытиться, получить достаточно его кожи, запаха, рук и рта на моем теле и пронзающих движений, в которых он оказался просто потрясающе хорош. Тело скрутило в невыносимой жажде почувствовать все это снова, и на этот раз я не смогла бы обвинить в этом только мою волчицу и быть при этом честной с собой.

      Нужно признать, что, по меркам людей, Изменяющие облик, несомненно, были сексуально озабоченными существами. Да, природные аппетиты моих соплеменников гораздо выше человеческих. А воздействие животной половины совсем не способствует развитию сдержанности в подобных потребностях. Совру, если скажу, что по молодости в моменты буйства гормонов не поддавалась желаниям получить удовлетворение в полном объеме. Но я быстро поняла, что среди человеческих мужчин просто нет тех, кто смог бы поддерживать ту же активность, что и я. А связываться с Изменяющим облик в качестве временного любовника я категорически не хотела. Вот и пришлось перенаправить всю свою энергию и страсть на учебу и работу. Не имея возможности получить то, что мне на самом деле требовалось в интимном смысле, я решила, что достаточно просто создать видимость, чтобы хотя бы избегать лишних вопросов.

      Многолетние отношения с Дином стали моей ширмой. Нет, не то чтобы мне с ним было плохо или совсем уж «никак», нет. Дин был, можно сказать, добросовестным и даже тщательным в постели. Но настоящего огня между нами не было, ну, с моей стороны уж точно. Это все равно, что, будучи собакой, есть ежедневно сухой корм, точно зная, что на свете есть сочное, вкусное мясо, но ты совершенно осмысленно отказываешься от него, потому что боишься, что, сорвавшись единожды, вернуться к прежнему уже не сможешь.

      А то, что творили мы той ночью с Монтойей, и было моим «срывом». Причем, если судить по тому, что, защищаясь, я предпочла забыть об этом, меня это привело в настоящий ужас. Еще бы, я так долго шла к полному контролю над любыми проявлениями всего, что связано с нечеловеческой частью меня, и тут такой косяк и со столь катастрофическими последствиями.

      – Просто обожаю эту часть! – Хриплый шепот Северина заставил меня дернуться и прийти в себя.

      На экране я «объезжаю» лицо Монтойи, лежащего на спине, извиваясь и издавая звуки, в которых очень мало от существа разумного, хотя я им в этот момент почти и не выгляжу. Воспоминания о том, как ощущался его грешно-умелый рот на моей плоти, заставляют меня содрогнуться, но вид тела Северина подо мной