Жестокие игры. Ульяна Громова

по лестнице на первый этаж, вышел на улицу и закурил. Нужно было сгонять ещё в одно место.

      ***

      Не накрашенная, в шортах и футболке, босая, с кое-как собранными в хвост волосами Алинка выглядела беззащитной и трогательной. Налёт высокомерной суки слез с неё как старая кожа, обнажая совершенно другое лицо. Она обнимала… того самого пухлощёкого пупса, которого должны были доставить Маринке! Я схватился за лоб, представив, что будет, когда пигалица получит то, что я заказывал для Алинки.

      Это провал, Штирлиц!

      Верхова прижималась губами к чепчику куклы и смотрела куда-то перед собой, немного покачиваясь из стороны в сторону.

      – Алин… – позвал её, потому что она никак не отреагировала на мое появление.

      А чтобы попасть сюда, мне пришлось снова поднапрячь дока Юрьича, потому что папаша-Верхов категорически запретил дочурке какие-либо контакты с внешним миром. Хорошо, что охрана у двери в комплект его оградительных мер не входила, хотя я подозревал, что это просто владелец клиники наплевал на мандаты и фэйс магната и отказал ему в этой сомнительной роскоши. Мой подарок тоже Алинке доставили после того, как курьер позвонил и сказал, что посылку не принимают, а она ж оплачена. Док подсуетился – кукла вручена.

      Только посылал я её Маринке с толстым намёком, но, чувствую, попал к ней только толстый намек… Когда дед Фрейд говорил свое знаменитое «Всё – член», он явно имел в виду меня.

      – Виталя! – вскинулась старшекурсница. – Как тебя пропустили? – и такое предвкушение в глазах, что папаша смилостивился, аж жалко её стало.

      Но я старый солдат и не знаю слов любви.

      – Незаконно и инкогнито, – развеял я прах её надежды по ветру её же горького вздоха. – Как ты?

      Шаблонов для этой встречи я заготовил много. Первый ушёл. Вторым я готовился сразить наповал уже вот-вот.

      – Спасибо, хреново, – буркнула она.

      К такому меня жизнь не готовила. У меня по списку вопрос «Как тут кормят, может, принести тебе что-нибудь?» в ответ на её «Спасибо, хорошо». А она должна ответить «Нет, не нужно». А я ей: «Ну ладно, но если что – я всегда готов!», а она мне…

      – Чё приперся?

      Вот где неприкрытая правда и четко по делу! А то губки бантиком, сиськи пистолетиком… К черту шаблоны.

      – Тише, детка! – выдал… с эхом.

      И в груди словно разлилось расплавленное железо – черт, неужели снова?!

      Сердце бросилось в галоп и скакало бешеной лошадью так, будто ребра стояли на его пути препятствиями одно выше другого.

      – А ты как сюда попал?! – раскатился по шкуре озноб от злого голоса Верхова.

      Ноги ослабли, пот прошиб кожу на лбу и висках. Я глазами поискал, куда сесть, и рухнул на стул, словно у меня выдернули ноги. Чувство, будто мою голову вытащили из-под топора палача в последнее мгновение, а он ударил вхолостую, едва не отрубив ухо.

      И только теперь по фыркнувшей и тут же вернувшей себе надменный вид Алинке я понял, что вопрос был адресован не мне, а её папаше. Высокие отношения