Сегмент времени. Любовь Степановна Холодова

не выходили на улицу из своих укрытий. Все продолжительнее становился сумрак. Солнце почти исчезло с небосклона.

      Валентина Марковна очень беспокоилась о своей маме, но пойти за ней она не имела возможности, было очень много сложных пациентов, их бросить она не могла. Ей оставалось надеяться, что мама нашла безопасное место в доме, в крайнем случае, придет в амбулаторию сама.

      Машину скорой помощи раздавил громадный железнодорожный вагон, принесенный откуда-то ураганом. Водитель был в машине. Буря то и дело била по стенам, крыше здания, по заколоченным окнам какими-то тяжелыми предметами, которые таскала за собой.

      В коридоре выл Грин, единственная оставшаяся собака на всю деревню.

      Выйдя к нему, Валентина Марковна потрепала пса по загривку.

      – Успокойся, малыш, – ласково сказала она, – я здесь, с тобой.

      Грин подошел к хозяйке и осторожно потянул ее за халат к выходу. Потом, отпустил и заскулил, глядя ей в глаза.

      – Я не пойду с тобой. Я не могу бросить всех этих людей, – сказала Валентина Марковна и развела руками.

      Грин пошел по направлению к выходу и оглянулся, останавливаясь.

      – Нет. Не могу, Грин. Иди без меня. Тебе нужно самому спастись, иначе, кто же меня будет всегда спасать?

      Она разговаривала с ним, надеясь, что пес ее понимает. Но Грин вернулся к своей хозяйке и улегся у ног.

      Он начал звать ее за собой, еще тогда, когда ничего не предвещало беды. Но Валентина Марковна не воспринимала серьезно его озабоченность. Если и стоило чего-то бояться, то куда идти? А главное: как она бросит людей и маму?

      Теперь Грину оставалось одно: выть, бросить хозяйку он не захотел.

      – Валентина Марковна! – позвал ее Михаил Иванович.

      Вздохнув, Валентина Марковна оставила Грина, лежащего на полу, и ушла в операционную.

      – Надо бы людей покормить, – сказал Груздев. – Вот только у нас еды немного, на всех не хватит.

      – Михаил Иванович, у меня под столом стоят куча банок с тушенкой. Мне тетя Маруся, наверное, весь погреб сюда перенесла. Танечка, – обратилась она к санитарке, – сходи в мой кабинет и возьми пару банок. Сейчас сварим кашу, добавим тушенки и покормим людей.

      – А кашу варить есть на чем? – спросил удивленно Михаил Иванович.

      – У нас газ баллонный. Надеюсь, что печка работает. – Мы людей и раньше кормили, правда, очень редко, как-то не нужно было, здесь никто долго не задерживался. Нужно посмотреть, была и крупа.

      – Ну, хоть какая-то хорошая новость, – вздохнул Груздев.

      Вскоре, обед был готов, его уплетали с удовольствием. Еда подняла настроение, и в разговорах стало больше оптимизма.

      Новые люди перестали приходить, и это было понятно, никто не решился бы ни при каких обстоятельствах выйти наружу.

      А ветер все нарастал, хотя куда уже больше? Ничего не было видно, в воздухе неслась не только пыль, но и вообще все, что могло подняться. Стихия ревела все громче. Когда кто-то постучал в окно, никто не