Не дай мне уйти. Книга 2. Мария Летова

ударяют эмоции, ведь я вижу, как там, у дверей, обмениваются рукопожатиями.

      До скрипа сжимаю ручки коляски, когда, отделившись от группы, так хорошо знакомый мне гость Миллеров неторопливой походкой идет к газону, а затем размеренно его пересекает.

      Слишком жарко. Вновь подскочивший пульс провоцирует испарину у меня на шее. Пока Кирилл приближается, небрежно глядя то себе под ноги, то по сторонам, я могу только ждать. Отсчитывать секунды, наблюдая за движениями его высокого сильного тела.

      В вырезе тенниски висят солнечные очки, на ногах белые кеды.

      Фундамент беседки позволяет смотреть в его глаза почти вровень, когда подходит к ней и ставит ногу на ступеньку, не собираясь заходить внутрь.

      Я благодарна. Дышать и так чертовски трудно, грудь сдавило. Мне воздух сейчас и не нужен, я просто смотрю. На легкий золотистый загар, покрывающий его кожу. На морщинки в уголках насыщенно-карих глаз и на те, что создают еле заметные скобки на его немного заросших щетиной щеках

      Ему двадцать девять. Исполнилось в январе.

      Кирилл смотрит в мое лицо, не спуская с него глаз долгие секунды. Его взгляд прямой и ясный, и в нем нет ни намека на веселье. Ни единого намека на улыбку в его лице…

      Пытаюсь мириться с тем, как хочется до него дотронуться.

      Возможно, я путалась в показаниях относительно того, хочу ли увидеть его снова, но в том, как сильно давит на меня его близость физически, ошибиться невозможно.

      Посмотрев вниз, на коляску, Мельник произносит:

      – Привет.

      – Привет…

      – Вижу, у тебя жизнь на месте не стоит, – замечает.

      Не зная, какой конкретно смысл он вкладывает в свои слова, я не берусь задавать уточняющие вопросы. Я не знаю, что делать с его вопросами! Мне все еще хочется просто смотреть…

      – Нет, а у тебя? – отвечаю.

      – И у меня.

      Я хочу знать больше, но все, на что меня хватает, вытолкнуть:

      – Надолго ты у нас?

      – Нет.

      Я была уверена, что не успела настроить каких-то надежд. Планов. Хоть чего-то, касающегося его… нас… но прилив острого разочарования жалит меня, как игла, в сердце.

      – Ясно, – дергаю губы в фальшивой улыбке.

      Убрав со ступеньки ногу, он ненавязчиво отстраняется назад и заглядывает в коляску, чем приканчивает мой пульс в очередной раз за этот день.

      Его взгляд нечто большее, чем мимолетное касание. На изучение Леона он тратит многим больше одной секунды и делает это молча. Молча и без комментариев, а когда отводит взгляд от коляски, говорит:

      – Рад, что у тебя все хорошо.

      В сумбуре мыслей я не могу не понимать, как выглядит все это… Я и Максим… и Лео…

      Понимая все это, я быстро спрашиваю:

      – А у тебя… у тебя все хорошо?

      – Отлично, – отзывается.

      Разумеется.

      Внешний мир для меня по-прежнему размытое пятно. Я не успела заметить, что к нам кто-то приближается, и этот кто-то девушка-переводчик. Она одета в деловом стиле – в легкую блузку и прямую юбку, на ногах