Не дай мне уйти. Книга 2. Мария Летова

для него как магнит.

      Майка на нем чем-то заляпана, кроме нее на нем только трусы из того же комплекта. С недавних пор он с ослиным упрямством не позволяет надеть на себя подгузник, только ночью, когда слипаются глаза.

      Мою любовь к нему можно назвать неземной. Чертовски неземной и душераздирающей. Я знаю, что психологи советуют во всем знать меру, но я не могу отмерять любовь, когда дело касается моего сына.

      Подхватив Леона на руки, я стискиваю его тяжелое тельце, с тоской и ревностью понимая, что время, когда я не смогу вот так прижать его к себе, наступит гораздо раньше, чем может показаться.

      Я хочу растянуть эти минуты…

      Прижавшись губами к пепельной макушке, покачиваюсь из стороны в сторону, слушая тихое:

      – Мамочка… хосю яймсю…

      – Что? – переспрашиваю, улыбаясь.

      – Яймсю…

      – Яйцо, – поясняет Степа, приседая и завязывая шнурки на своих кедах.

      Степа присматривает за Лео время от времени. На самом деле, мне больше некого просить, поэтому я всегда вызываю его, если возникают проблемы с няней. Сейчас у него каникулы, и хоть он работает, работа у него ночная и сменная.

      Два года назад я разорвала с ним все контакты после того, как на мое участие в своей неорганизованной и разболтанной жизни он ответил эгоизмом и безответственностью. Совершил поступок, который я не смогла ему простить даже несмотря на то, что до этого прощала многое. Он никогда не ценил, а я… мной правило неискоренимое желание поддерживать отношения со своей семьей, частью которой Степа являлся. Пусть я всегда была в ней как белая ворона, плевать. Я старалась, как могла. И я стремилась избавляться от обид. Не копить их в себе и не травиться их отвратительным привкусом, но его поступок сорвал у меня чертов стоп-кран.

      Мы почти год не общались, но так вышло, что именно Степа отвез меня в роддом. И он же был тем, кто отвез нас с Леоном домой.

      Я не бралась судить, как обстоят у Степы дела со словом “ответственность”, мне вообще было не до племянника. Я бы не доверила ему разложить продукты в холодильнике, но он помогал все чаще и чаще, а потом… он стал для моего сына вторым, после меня, близким человеком.

      – Он поел ту бурду, которую ты оставила в холодильнике, – отчитывается, забирая с комода шлем от своего скутера.

      – Я это и так поняла, – прижимаюсь губами к лобику сына.

      Разумеется, я говорю о разводах на его майке. Есть аккуратно мой сын еще и в помине не умеет.

      Степа улыбается, продолжая:

      – Спать не захотел. Какой-то он сегодня капризный. Может, зуб режется.

      – Я сама его уложу…

      – Я на выходные уезжаю, так что досвидос, – сообщает.

      – Куда? – интересуюсь.

      – Тусоваться. Ну ладно, я пошел…

      Подняв ладошку Лео, я машу Степе, когда оборачивается на пороге. Хмыкнув, он уходит и закрывает дверь на ключ с обратной стороны.

      Оставшись одна, я успокаиваюсь бессвязным лепетом сына, который прерывается коротким зевком. Его густые бесцветные ресницы