Не дай мне уйти. Книга 2. Мария Летова

вон там, – указывает рукой на замаскированное живой изгородью строение.

      Ее чертовски трудно назвать располагающей, но это не то, что могло бы выбить меня из колеи. Как бы забавно это ни было, в ее дом меня пригласила Оля, и у моей подруги отличное настроение. У меня оно, кажется, тоже отличное.

      Поправляя панамку Лео, она нежно тянет:

      – Ну что такое… Кажется, кто-то хочет спать…

      – Да. Уложу его там, – указываю на пустую беседку, в которой тенек.

      Сын просит пить, произнеся очередную порцию невнятного лепета. Достав из висящей на коляске сумки бутылочку с соком, присаживаюсь на корточки, чтобы его напоить. Сдавив пластик пальцами, Леон умудряется облить желтой жидкостью и себя, и меня, поэтому отправляюсь в уличную уборную, где десять минут пытаюсь затереть кричащее пятно на своем белом комбинезоне.

      Лео сидит на плечах у Максима, когда выхожу оттуда. Они прогуливаются по газону, оставив коляску на дорожке, и я не могу отрицать того, что у этого парня отлично получается ладить с детьми. Он вызывает у них симпатию своей позитивной энергией, и это абсолютно естественно.

      Мысли превращаются в кисель, когда во дворе появляется компания из шести человек, которую возглавляет хозяин дома. Они выходят из него, задерживаясь у раздвижных дверей, и мне кажется, будто сердце остановилось вместе со мной.

      Я вижу Миллера. И Чернышова. Еще каких-то мужчин, но самое сумасшедшее здесь то, что среди них я вижу знакомый точеный профиль, принадлежащий мужчине, заполнившему все мои мысли в последние дни.

      Я смотрю на его профиль жадно. На линию подбородка, аккуратную стрижку. Наверное, смотрю так жадно, что это сродни прикосновению, ведь Мельник оборачивается, окидывая сощуренными от солнца глазами двор.

      Его взгляд я тоже ощущаю, как прикосновение. Возможно, я просто выдаю желаемое за действительное, но те секунды, в течение которых он на меня смотрит, неподвижный жаркий воздух вокруг кажется бурлящим.

      Кирилл одет в белую тенниску и синие летние брюки, в кармане которых лежит его ладонь.

      Мне не приходится превозмогать себя, чтобы разорвать этот зрительный контакт. Это делает Максим, возникнув передо мной и заслонив собой обзор.

      Переведя на его лицо взгляд, я чувствую себя слепой, ведь лицо Максима кажется мне размытым пятном.

      – Сгонять за коляской? – спрашивает, снимая со своей шеи Леона.

      Натянутая как струна, я отвечаю на вопрос утвердительным кивком. Еще секунда, и Максим передает мне сына, после чего трусцой направляется к дорожке. Леон обхватывает мою талию ногами и буркает капризное “ма-ма”, в то время как мое сердце бухает так, что в ушах шумит.

      Глаза впиваются в пространство. В тот самый кусок пространства, где еще маячит широкая спина в белой тенниске, от вида которой я все еще не могу сойти с места.

      Я снова вижу его лицо. И снова не в профиль, потому что Кирилл опять оборачивается.

      Я не могу уложить у себя в голове ситуацию. Все ее детали, щекотливые, или нет! Я могу только смотреть в ответ, и я делаю это до тех пор, пока с