Виниловый ад. Александр Степанов

мне, – обратился доктор к Федору. – И что за мода у вас такая пошла? Какого черта вы допросы проводите в кабинете?

      – Так вышло.

      – Вышло… Каждый раз одно и то же. Вот сейчас сам возьмешь его и со второго этажа потащишь.

      – Повторяю, я здесь ни при чем.

      – Угу. И выключи уже это радио! Бесит.

      Федор подошел к приемнику, выдернул шнур из розетки, вернулся к двери, подпер ее стулом и, не прощаясь, молча ушел.

      – Эй, ты куда?

      Федор не остановился. Он обернулся и едва слышно произнес:

      – Отстаньте. Я здесь ни при чем.

      Глава 7

      После неудачного допроса Федор вышел из отделения и набрал номер Анастасии.

      – Алло. Насть, привет. Это я.

      – Привет.

      – Как там по моему делу? Есть какие-нибудь новости? Выяснила, что это за оружие было?

      – Да.

      – Да? – Федор удивился, он не ожидал положительного ответа. – Круто. И что? Я оказался прав? Это струна?

      – Нет.

      – Хм. А что тогда? Скальпель?

      Он зажал телефон между плечом и ухом, достал сигарету и почиркал спичкой.

      – Судя по характеру повреждений, раны были нанесены чем-то острым и тонким, но не скальпелем. Скорее всего, иглой.

      – Иголкой?

      – Да.

      – Но тогда как он так ровно? Под линейку? С помощью циркуля круги чертил, что ли?

      Федор представил Подольского с огромным циркулем в руках.

      – Не похоже. Выглядит так, словно порезы нанесены каким-то промышленным аппаратом.

      – На станке?

      – Да. Что-то наподобие ЧПУ-станка.

      – Жесть. Больной пионерский извращенец, – Федор едва сдержался, чтобы не матернуться.

      – Пионерский? Почему пионерский?

      – Да так, – Федор затушил окурок, хотел подкурить вторую, но сигареты в пачке закончились. – Похоже, я ошибался в своих сомнениях. Видимо, это сделал он.

      – Задержанный?

      – Да, Подольский.

      – Он сознался?

      – Нет. Но я видел его припадок. В таком состоянии он явно себя не контролирует. Бредил про какую-то женщину, для которой написал любовное послание. Говорил о каком-то друге, который дает ему подсказки. Псих он, короче.

      – И что сейчас?

      – Ничего. Забрали в больницу. После того, что увидел, больше не сомневаюсь. Получается, Подольский их убил, отрезал язык, а потом запихал тела под резак…

      – Нет.

      – Что нет? Думаешь, не он?

      – Нет. Не в том дело. Все куда хуже.

      – Это как?

      – Жертвы определенно были живы, когда он производил над ними свои манипуляции.

      От слов Анастасии Федору стало не по себе. Он сглотнул и оперся о столб.

      – Алло. Федь, меня слышно?

      Федор молчал. Он представил, как Анатолий под крики женщин задорно поет свою пионерскую песню.

      – Федь? Алло.

      – Да, алло. Прости, да.

      – В общем, похоже, порядок был такой: он обездвиживал, удалял жертве язык, после делал