Виниловый ад. Александр Степанов

Возможно, конечно, убийца это и планировал. Но фактически, на физическом уровне, реализовать подобную задумку крайне сложно. Невозможно. Твое смелое предположение годится только разве как гипотеза мотива преступления.

      – Рано делать выводы. Сейчас буду.

      – Зачем?

      – Я должен сам это увидеть.

      – Могу сбросить фото.

      – Нет.

      Он прервал вызов и поспешил на парковку.

      «Если там записано послание, оно наверняка поможет мне в расследовании. А вдруг там подсказка? А вдруг там признание?» – рассуждал Федор, на ходу вытаскивая ключ.

      «А если своим посланием убийца дразнит полицию? Дразнит меня. Решил поиграть, урод».

      – Сейчас все узнаем, – произнес он и стер рукавом с бензобака белый след, оставленный какой-то птицей.

      Федор надел шлем, застегнул куртку и завел свой мотоцикл. Завел «мапэд», как он стал называй свой байк вслед за Рамуте.

      «Пора бы масло поменять», – подумал он, недовольно скривился и прибавил газу.

      От отделения до городского морга рукой подать, можно было и пешком прогуляться, но уже осень, мотосезон скоро закончится, и придется оставить свой «мапэд» в гараже. Так что хоть километр, хоть сто метров, но Федор предпочитал проделать их верхом на своем любимом мотоцикле.

      «Сейчас расшифруем послание и посмотрим, как он тогда запоет».

      Мотоцикл выехал с парковки отделения на дорогу, свернул на первом перекрестке, проехал пару метров, во двор, объехал жилой дом, свернул перед детским садиком и запарковался возле здания больницы по другую сторону от забора парковки своего отделения полиции.

      Федор нехотя заглушил двигатель, снял шлем и пошел ко входу в больницу.

      – В морг, – сообщил он на пост, показал удостоверение и свернул возле лифтов.

      Прошел знакомым маршрутом, спустился по лестнице и до конца по коридору до огромных металлических дверей, за которыми ждала Анастасия. Анастасия и два загадочно изрезанных тела.

      – Привет.

      – Быстро ты. Проходи. Кофе будешь? Нет, стоп, не закуривай. Днем здесь нельзя.

      Федор убрал сигарету и подошел к телу одной из жертв.

      На отмытом от крови теле на бледно-синей коже проявился четкий сферический узор. Рисунок точь-в-точь, как на поверхности виниловой пластинки. Геометрически верные, ровные неглубокие порезы.

      – И что на них записано? – спросил Федор и сам ужаснулся холоду своего голоса.

      Перед ним лежали двое убитых, два изуродованных человека. Две замученные женщины. А он смотрел на них, как заядлый меломан на очередной сборник незнакомой музыки, скептически присматриваясь к деталям. Ни жалости, ни сострадания, ни даже отвращения от увиденного он не испытал. Лишь любопытство, нетерпение и азарт дрессированной ищейки, напавшей на след.

      – Откуда мне знать? Мы даже не уверены, что там что-то есть. Тебе сахар положить?

      – Там точно что-то записано. Сто процентов.

      – Скорее всего, нет. Это невозможно, – Анастасия посмотрела на Федора,