Спасти красноармейца Райнова. Книга третья. Лето. Владимир Поселягин

ней только завтрак дают и всё. До темноты гулял, пока не вернулся в гостиницу.

      С утра, поев молочной пшённой каши в столовой, двинул в мэрию. Пешком. А тут очередь соискателей гражданства. Именно что соискатели. Рождённые в Федерации проходят через другой отдел, когда им шестнадцать лет исполняется. А тут беженцы вроде меня. Даже удивило, что они в столице есть, шестеро передо мной. Одна семья, что перебралась в Федерацию. В общем, когда моя очередь пришла, зашёл в кабинет, представившись, передал справку сотруднице, женщине лет тридцати, и сев на стул, сказал:

      – Я бы хотел уточнить кое-что.

      – Да, я слушаю.

      – Чтобы пояснить тот момент, что меня интересует, поясню. Я бежал с гор, помог освободиться пленным.

      – О, это вы? Про вас газеты писали.

      – Да? – удивился я. – Не читал. Так вот, когда мы вышли к своим, дальше в Махачкалу, я получил вот эту справку. Там ещё четверо суток меня проверяли. Дальше один из освобождённых, оказавшийся офицером, начал уговаривать меня устроиться в его части. А я служить не хочу. Дисциплина и устав это не моё. А тот на принцип пошёл. Даже оформил меня к себе в часть задним числом. Я об этом случайно узнал. Комендант Махачкалы разругался с армейцами, но меня вывели из состава. Я пока сюда к столице ехал, подумал. А ведь я не гражданин, с такой справкой, а как майор без моего ведома оформил меня в своей части? И у меня стоит вопрос. А без моего на то согласия меня случайно не оформили гражданином? Это возможно проверить?

      – У нас конечно не так как до Большой Войны, но база общая. Сейчас проверю.

      Та застучала по клавиатуре. Специфика её работы требует иметь такое оборудование и доступ в общую базу, и женщина быстро нашла ответ.

      – Да. Вы уже три недели как гражданин, оформленный Кавказским военным округом, восемнадцати лет. И кстати, вы до сих пор числитесь военнослужащим. Никто вас не выводил за штат.

      – Весело, – пробормотал я. – Значит меня сделали гражданином в первый день как мы в Махачкалу прибыли. Меня там в камеру в комендатуре направили. И в части оформили. Этот майор и из могилы гадит.

      – Видимо тот, кто это сделал был уверен, что вы согласитесь.

      – Он ошибся. Ладно, делать мне у вас тут больше нечего, – вставая, сказал я.

      – Вы может восстановить документы как утерянные.

      – Не имеет смысла, я покидаю Новороссию. Думаю, к туркам переберусь. Лучше там. У вас мне сильно не понравилось. Я не раб, как все стараются мне показать, сам желаю решать свою судьбу. Кстати, не подскажите, где у вас можно повязки непримиримых сдать за премию?

      – Зачем?

      – Чтобы золото получить, – ответил я той, посмотрев на неё как на отсталую. – Попалась мне тут недалеко банда в четыре десятка. Два часа потратил, но всех уничтожил. Сдать надо повязки-то.

      – У нас нет такого отдела. Те, кто работает с такими премиями, в прифронтовой зоне находятся.

      – Да? Жаль. Впрочем, не важно. Ладно, возвращайте