Древние. Том I. Семейные узы. Часть I. Юрий Романов

командир, я…

      – Первый раз? – Улыбнулся Риц. – Помню, когда я убил первого мага. Мне тогда было 17 лет… – В его голосе слышалось удовлетворение. Взорвавшийся перед парой второй этаж дома никак не помешал старому военному закончить: – 17 лет. Я был вооружен луком, вот этим самым. – указал он на массивное орудие в руке. – А этот ублюдок управлял пятью стихиями, среди которых, как мне показалось, была и тьма. Он завладел тенью моего товарища и натравил бедолагу на меня. А эта падаль смеялась, – для него это было развлечение. Вот тогда я по-настоящему познал, что такое страх. А это – указал он костлявой рукой на пожарище. – Детский лепет. Поэтому, дитя, хватай железку и вперёд!

      Под воздействием напора командира, юный повстанец, дрожа, подхватил опертое на забор копье и тяжело вздохнул. Для поднятия боевого духа он всегда представлял перед собой мать и отца. На каждой подобной вылазке юноша бесстрашно бросался в пожарище битвы и смело убивал волшебников, когда представлялась такая возможность. Но сейчас, возникшая перед его глазами матушка всё так же грустно улыбалась, как в тот самый вечер. Риц продолжал наседать, подталкивая юношу к действиям, его старческая, но всё ещё мощная ладонь поддерживала стан мальчика. Властный тон Рица пугал и в то же время подбадривал Бавена. Он вновь вспомнил Корвецию, своего отца, двух братьев, павших жертвами магов – и как же их могли так изуродовать!? – Тот сжал копьё.

      – И ты и твои дети будут страдать всю жизнь, – Заглядывал Риц в изумрудные глаза юноши. Полные ненависти, они полыхали зелёным огнём. – будут, как и ты, влачить жалкое существование под пятой этих ублюдков, по праву рождения господ твоей жизни. – Риц мерзко усмехнулся, его тон стал издевательским. Пока тепло от пожара не выдало себя капельками пота на его смуглой коже, Бавен словно был во сне. Ему резко захотелось ударить того, кого так отчётливо изображал старик. – Да по какому праву всё это происходит!? – Риц настолько прижался к Бавену, что, казалось, вот-вот и их носы соприкоснутся. – Борись за своё будущее, чёрт тебя дери! – Сжав шероховатое копьё сильнее, Бавен устремил решительный взор на полыхающем доме. Но всего один взгляд заставил стальную волю обмякнуть. Из-за горящего подоконника с разбитыми стёклами, охваченные пламенем, в Бавена впились дрожащие небесно-голубые глаза.

      Повстанцы продолжали заполнять собой истерзанный скелет особняка, жаждая поживиться ценными вещами и всем, что удастся спасти от пожара. Но всё же, вокруг оставались немногочисленные повстанцы, что не решались войти в дом. Бавен стремительно двинулся внутрь. Но не для того, чтобы присоединиться к товарищам. Его целью было спасти его возлюбленную.

      На подступе к полуразрушенному особняку, Бавену в уши стали врезаться хаотичные крики. Он не мог понять, что конкретно он слышал – дом тлел и треск балок, в купе с падающими его стенами производили неистово громкие звуки, – но дрожь постепенно овладевала его телом.