Приговор в рассрочку. Сергей Долженко

схожу в магазин, поесть купить, костюмчик новый, туфли… я же не могу в таком виде расхаживать по городу.

      – О, нет! – воскликнул Шмыга, которому все-таки удалось отремонтировать свое спальное место и прилечь, с наслаждением вытянув гудящие ноги. – Как я помню, здесь все есть, с доставкой, так сказать, даже не на дом, а в постель. Знаете такой анекдот? Приехал русак за границу, остановился в отеле, утром к нему в номер стучит коридорный…

      Раздался вежливый стук по филенке. Шмыга оборвал анекдот, вскочил, Витек отшатнулся в угол, с отчаянием глянул на крашенные белым решетки окна, но в комнату заглянула лохматая голова молодого человека, который шепотом предложил «курево, ширево, колеса, что-нибудь покруче – шприцы одноразовые, стерильность гарантируется, препараты делаем только из собственных материалов….»

      – Это не совсем то, что вы хотели, Виктор Валентинович, но общежитие, как я вам и говорил, не без сервиса, – довольно сказал Шмыга, выпроваживая услужливого юношу. – Так вот, стучит коридорный и спрашивает…

      Анекдот так и остался недосказанным. В номер попросилась полная миловидная девушка в ярком ситцевом платье и на певучем украинском наречии предложила дорогим господам отобедать тут же в корпусе настоящим борщом со свежими помидорами, варениками с творогом за смешные деньги в сто пятьдесят долларов с человека. Потом женщина, груженая, как мул, двумя объемистыми сумками, прокричала в замочную скважину: «Пирожки! Горячие! С черешней, картошкой, печенкой!» Нижневолжцы соблазнились, взяли штуки по четыре, ободренная коммерческим успехом женщина еще долго блуждала по коридорам, и ее пронзительный базарный голосок то стихал в недрах здания, то вновь прорезывался звонко и отчетливо.

      Ближе к вечеру решились и на борщ. Опечаленный миллионер несколько приободрился, сделал по комнатам одну экскурсию – несмелую, робкую, затем вторую, и вскоре его голос уверенно зазвучал на общей кухне… Вернулся в комнату с утюгом и щеткой, вспомнив былые студенческие времена – все-таки пять лет отучился в Нижневолжском политехническом – с блеском отгладил костюм себе и своему хранителю. Загадочно улыбаясь, сунул пару стодолларовых купюр в нагрудной карман пиджака и вышел, насвистывая что-то вроде «Чужие губы тебя ласкают, чужие губы шепчут тебе…»

      Иван Петрович, как человек, солидный, женатый, иронически и без малейшей зависти посмотрел вслед беспечному холостяку, позвонил Анечке и клятвенно заверил, что он не имеет никакого отношения ни к аварии на МКАДе, ни ко взрыву бытового газа в Свиблово, ни к пальбе на похоронах по проспекту Вернадского (бедная, она старательно просмотрела все криминальные новости по ТВ). Покрутился по комнате, с большой осторожностью лег на кровать и смежил веки.

      Первую задачу в этом пока абсолютно непонятном деле под номером 112 он выполнил – вывел клиента из-под удара. Они спрыгнули с шахматной доски, избежав матовой ситуации. Никто пока не знал,