Узлы на простыне. Маргарита Макарова

дивана, и мы оказались на ковре, на полу. Это еще больше возбудило нас. Его руки судорожно гладили меня, – он уже не мог сдерживаться, мои ноги сами раздвинулись в сторону.

      – Любимая моя, – шепнул он. – Скажи, если будет больно.

      Его член скользнул по влагалищу и углубился туда, где уже все сжималось и ждало его. Первый спазм тут же заставил меня застонать. Митя оторвался от моих губ, но мои руки скользнули по его попе, и я сильно прижала его к себе. Он замер. Но лишь на минуту.

      – Я чувствую. Ты кончаешь, да? – шепот его возбуждал больше прикосновений. Сильный импульс, сокращение мышц, наслаждение, прокатившееся по всему телу, толкнуло меня к обнаженному парню, лежащему на мне, в желании слиться с ним и больше никогда не отделяться. Косточка его таза уперлась мне в живот. И тут я почувствовала внутри пульсацию его челна, и теплая влага заполнила меня. Он тоже кончал. Я обхватила его ногами и услышала его стон.

      Он закурил. Я заснула сразу же у него на плече, но ненадолго. Его поцелуй разбудил меня.

      – Ты заснула, как мужик, – улыбнулся Митька. В руке у него дымилась сигарета. Он обернулся, поискав, куда положить окурок. Я снова закрыла глаза, и его ласковые руки заскользили по моему телу, и все продолжилось, а вернее началось снова…

      Неужели всего этого больше никогда не будет. Ни его рук, ни губ, ни прикосновений его живота…

      Откуда все это возьмется, если его самого больше нет. Он, тот Митька, мой Митька, умер, умер для меня. Его нет, он чужой. Он целует другую, у него есть сын, он трогает другую женщину, он целует другую и забыл, как мы целовались. Почему я еще живу…

      Постепенно я заснула. Красный рассвет разбудил меня. Серые тучи закрывали солнце. Настольная лампа, так и не выключенная «хирургом», потеряла свою актуальность и видимость. Не хотелось ни вставать, ни есть, ни жить. Петр появился в дверях.

      – Вставай, или я сейчас вызову скорую. Не хочешь в больницу, в психушку поедешь.

      Я молчала. Все это меня больше не касалось. Я осталась там, в прошлом, там, на автобусной остановке, я все еще ждала Митю, когда он приедет, обнимет меня, мы сядем в машину и вместе поедем в кино. Может, это я умерла, а не он? У него все путем, а я все еще стою на темном островке пространства, застряв между прошлым и будущем, не принадлежа ни одному из времен.

      Звонок в дверь отвлек внимание медбрата.

      – Привет. Сондра живая тут? Говорят, она вернулась.

      – Да какое там. Как узнала, что мальчик ее женат, легла и лежит. Даже не разговаривает. Мне на дежурство сегодня, а я не знаю, как мне ее оставить. Вот ввязался в историю, уже и сам не рад. Ну хоть бы кто пришел, оживил ее!

      – Я так и знал.

      – А ты кто? Тоже ухажер? Женат?

      – Да нет, тут видишь какая любовь. Куда уж мне. Я брат ее подруги. Да ты не волнуйся, она меня знает.

      Он шагнул в комнату. Александр. Боль снова сжала горло. Я закрыла глаза.

      Резкий рывок заставил