Студентка, коммерсантка и просто красавица!. Ноэль Ламар

сел рядом и тихонько обнял меня за плечи:

      – Ну, не раскисай, чего ты? Ведь он не уходит, а значит, всё поправимо. Расскажи матери или сама поговори с отцом.

      Чуть не брякнула, что папа скоро уйдёт, вовремя сдержалась:

      – Не могу я маме сказать, она этого не переживёт, – мысли перепуганными стрижами метались в голове. Мой план, такой статный и ясный, теперь казался убогим.

      – Ирка, прекрати сырость разводить, – легонько встряхнул меня Сорокин, – делаем так, проследим за ними, потом сама решай, как поступить. Тебе виднее. Хочешь, в профсоюз анонимку напишем, чтобы его на собрании разнесли в пух и прах?

      – Ты прав, – вытерла я слёзы, – давай в самом деле пока понаблюдаем.

      Ждать нам пришлось изрядно и за всё это время больше никто из папиных коллег не изъявил желания работать в выходной.

      Вот, наконец, из дверей показалась Ксюша и отец следом за ней. Она подхватила его под локоть с горделивым видом, и они куда-то направились.

      Мы с Сорокиным осторожно двинулись следом, деревья, ещё голые после зимы, были плохим прикрытием, поэтому держаться старались как можно дальше от парочки. Впрочем, они тоже избегали людных мест, всё время норовя пройти дворами. Проплутав так друг за другом минут двадцать, вышли на задний двор какого-то здания. Да это же та самая общага, где жила Ксюша, ахнула я. Вот так номер! Отец с пассией прошли к чёрному входу и, осторожно, чтобы не скрипела дверь, скользнули внутрь. На пороге папа оглянулся и мы едва успели отскочить за угол.

      – Иванова, – зашипел на меня Юрка, – ну что ты прёшь, как бульдозер?

      – Сам-то, – возмутилась я, – мог бы и придержать.

      – Ладно, – примирительно поднял он руки, – что дальше делать будем? По домам?

      – Нет уж, – упёрлась я, – теперь пошли со мной.

      – Что ты задумала? – не отставал Сорокин.

      – Не знаю пока. Будем импровизировать.

      Мы обогнули здание и прошли к главному входу. В вестибюле, откуда шли две лестницы на верхние этажи, стоял стол, за которым сидела старушка, сдобная, как пончик и улыбчивая, увидев нас, она оторвалась от вязания:

      – Что хотели, молодёжь?

      Я чеканным шагом, сделав самое грозное выражение лица, прошла к столу:

      – Здравствуйте, мы из комсомольской ячейки вашего района, Ксения Вострухова тут живёт?

      Глаза бабульки забегали:

      – Да здесь, только её сейчас нет.

      Я прервала её:

      – Это, – указала на Юрку, – наш комсорг, Юрий Деточкин (боже, что я несу, какой Деточкин, только меня уже было не остановить), а я секретарь – Валя Селезнёва. Ксения не посещает собрания, не выполняет взятые на себя обязательства. Знаете, чем это чревато? – выразительно сдвинула брови, изображая из себя «каток правосудия».

      Вахтёрша мелко закивала.

      – Так вот, в какой комнате она живёт? Если её нет, поговорим с её соседками. Мы не хотим, чтобы у Ксении были неприятности, пришли выручить товарища из беды. Вы нас понимаете?

      – Триста двенадцатая, – тихонько пробормотала старушка, –