Студентка, коммерсантка и просто красавица!. Ноэль Ламар

оживилась сестра и побежала в ванную, умываться.

      Я разложила всю её косметику. М-да, огрызки маминых карандашей, помады с воткнутыми в них спичками и ленинградская тушь, не густо. Отыскала небольшую коробочку с тенями, где на донышке виднелись их остатки.

      Вернулась сестра, уселась на стул перед трюмо:

      – Ну, не тяни время.

      – В чём ты собираешься идти?

      Хотелось подобрать что-то соответствующее наряду. Пусть и в прошлой жизни хорошей косметикой я была не избалована, но краситься не хуже девушек в журналах умела.

      – Вон всё, – кивнула Алка в сторону шкафа.

      Я обернулась, на вешалке висела шёлковая мамина блуза глубокого изумрудного цвета и юбка оттенка горького шоколада. Сочетание было удачным. Осталось лицо привести в порядок.

      Повернула сестру к себе и принялась за дело.

      Немного карандаша нанесла на брови, чуть изменила их форму, нанесла под брови и на внутренний уголок века светло-персиковые тени. Кое-как, слюнявя высохший грифель и матерясь про себя, нарисовала стрелки, выведя их чуть выше линии верхнего века, так глаза сестры стали гораздо глубже и выразительнее. Распределила на подвижных веках тени цвета кофейной гущи, хорошенько растушевала. Далее в ход пошла тушь.

      – Плюй сама, – протянула её Алке. Та, вздохнув, принялась рьяно возить пластмассовой щёткой по коробочке.

      Аккуратно, стараясь не слепить ресницы, прокрасила их по всей длине, дала высохнуть, и нанесла ещё один слой, отчего каждая ресничка стала объёмнее и длиннее. Если научиться пользоваться «самоплюйкой», можно получить невероятно красивые «опахала». Одно но, попадёт вода – пиши пропало, глаза выедало, словно туда плеснули кислоты. Критически оглядела результат своих трудов. Выбрала помаду, приятного пудрово-розового цвета. Нанесла капельку вместо румян, ею же подкрасила и губы. Алла была красивее меня, тонкие, как у мамы, черты лица, вкупе с большими тёмно-карими глазами. Много косметики такая внешность не требовала, лишь подчеркнуть природную привлекательность.

      – Смотри, – отошла я в сторону.

      Сестра развернулась к зеркалу, придвинулась ближе. На её лице отразилось неверие вперемешку с удивлением, а после карие очи полыхнули радостью.

      – Ирка, это же просто невероятно. Я такая красивая! – любуясь она поворачивала голову из стороны в сторону, то приближаясь, то отдаляясь от зеркала.

      – Давай с причёской тоже помогу, – взглянула на вздыбленную чёлку Алки.

      – Давай, – она повернулась ко мне гораздо более охотно и распустила волосы.

      Я принялась распутывать её начёсы, приводя всё в порядок. Наши волосы были густыми и уложить их было трудно. Собрав высокий пучок, я аккуратно завернула его в классическую «ракушку». Выпустив несколько локонов подкрутила их плойкой. Чёлку же аккуратно уложила на лбу, убрав набок, как у Одри Хепберн. Теперь на меня смотрела не матрёшка расписная, а элегантная девушка, которую впору хоть на бал вести.

      – Любуйся! – кивнула в сторону зеркала.

      Сестра повернулась и замерла, поводя головой из стороны в сторону:

      – Ирка,