Лидер с планеты Земля. Владимир Тимофеев

уоррент Дже́рбен. Посадка прошло успешно, но при подходе к объекту встретили сильное противодействие. Командир группы погиб, десантная группа погибла. Я принял решение на эвакуацию. Со мной оператор и техник, оба тяжело ранены. Прошу срочной стыковки по коду два.

      – Стыковку по коду два разрешаю, – донеслось по трансляции секунд через пять.

      Я показал Гасу большой палец. Напарник молча кивнул.

      «Код два» означал, что шаттл примут в специальном шлюзе для экстренных случаев и все переборки на пути к медблоку будут открыты. Медблок же, как рассказал пленный, располагался прямо напротив центрального поста, и командир УБК находился сейчас именно там.

      На подлёт к кораблю и выравнивание скоростей ушло пятнадцать минут, на шлюзование – ещё две.

      А когда бортовые люки открылись, я просто щёлкнул переключателем на АЭП и, вытянув из-за пояса МСЛ, вышел из челнока. Гас, пристегнув пилота наручниками к очередной скобе, выбрался следом.

      – Как видишь? Нормально? – поинтересовался я у него, оглядев лишённый напруги и погружённый в потёмки шлюзовой бокс.

      – Как в поздних сумерках, – усмехнулся приятель, поигрывая «любимым» топориком.

      – Тогда пошли. Я первый, ты подчищаешь. С оружием валим наглухо, прочих – по обстоятельствам.

      – Замётано.

      И мы пошли.

      Встречающих нас охранников грохнули, не применяя «карамультуков», двух медиков – лишь обездвижили.

      Дальше всё было просто. Чуваков с пушками – мочили без разговоров, без пушек – заталкивали в каюты и закрывали или выводили из строя лёгким «ударом по кумполу». Даже удивительно, насколько деморализующе отсутствие света и электричества действовало на технологически продвинутых граждан. Они превращались буквально в слепых котят, ничего не соображающих, растерянных, желающих лишь одного – чтобы их кто-нибудь спас. Ну, или просто сказал им, куда бежать и за что хвататься.

      Бежать с космического корабля было некуда.

      Но мне этот корабль нравился. А вот его хозяева – нет.

      Обрез я использовал дважды. Первый раз – в узеньком коридорчике, где не получалось как следует размахнуться, второй – уже в рубке, когда отключил АЭП, для нейтрализации излишне ретивых и устрашения оптимистично настроенных.

      – И чего с голыми пятками на шашку кидаться? А, коммодор? – посмотрел я на побледневшего командира «Алпаки», переламывая стволы и вставляя в каморы два новых патрона.

      Два трупа – охранника и выхватившего лучевик офицера дежурной смены – валялись посреди помещения, намекая о бренности бытия. Следовать их примеру, судя по выражениям лиц собравшихся на ЦП, никому не хотелось.

      – Личное оружие – на пол! – скомандовал я, обведя взглядом рубку. А когда приказ выполнили, вновь повернулся к старшему:

      – Код полного доступа! И без глупостей.

      Господин коммодор суетливо стянул с шеи ключ-накопитель и протянул его мне.

      – Благодарю, офицер. А теперь можете отойти вон к той стеночке, – указал я на дальнюю переборку.

      – Остальных