Лидер с планеты Земля. Владимир Тимофеев

ая же круглая, такая же с виду огромная, только без «вмятины» на боку и более «шероховатая», ощетинившаяся шипами сканеров и антенн, изъязвлённая оспинами технологических ниш и орудийных портов, исчерченная шрамами шлюзов и тепловых накопителей.

      Хотя, если честно, киношный вариант боевой станции был безусловно круче и смертоноснее. Реальная планеты не уничтожала и очень большой выглядела только вблизи. Её диаметр едва превышал восемь тин, что в переводе на земные меры длины составляло чуть меньше шести километров. И панорамные окна на ней отсутствовали как класс. Оптические (а так же также радио-, грави- и тепловые) изображения передавались на внутренние видовые экраны с десятков тысяч наружных камер, равномерно рассеянных по всей поверхности рукотворного астероида.

      Мозг станции, он же главный компьютер, располагался в её геометрическом центре, самом защищённом месте «Тарс-примы». Два резервных были размещены возле двух протонных реакторов, примерно в полутора тинах друг от друга и от своего основного собрата. Такая конфигурация обеспечивала лучшую эффективность сброса тепла с обеих энергоустановок и позволяла существенно сэкономить на защите боевой рубки. Инженеры-разработчики «воткнули» её в конструкцию станции аккурат перед главным вычислительным комплексом, поэтому сзади управляющий центр прикрывала броневая защита реакторов, а спереди и по бокам – четыре тины отсеков и переборок, преодолеть которые стало бы сложной задачей даже для хорошо подготовленной абордажной группы со средствами усиления, а для обычной – в полсотни бойцов – вообще непосильной…

      – Что там такое, Вильсон? Почему разбудили?

      Вошедший в рубку командующий, с трудом подавив зевоту, прошествовал к пульту. Начальник дежурной смены торопливо освободил ему место и нарочито бодро отрапортовал:

      – Стандартная процедура, сэр! Неопознанное небесное тело в поясе безопасности выше эклиптики.

      – Так уж и неопознанное? – усмехнулся командующий, вглядываясь в экраны.

      – Объект был опознан две минуты назад, при входе в зону уверенного обнаружения. Судя по профилю, это индивидуальная аварийная капсула, приписанная к УБК «Алпака».

      – Что она тут делает? – удивился старший по званию. – И где тогда сам УБК? В гипере возмущения были?

      – Никак нет, сэр! Крупные не отмечались, а мелкие, если и были, то далеко, вне зоны действия сканеров.

      – Понятно.

      Командующий дёрнул щекой и ненадолго задумался. Капсула, по всей видимости, вынырнула из гиперпространства, но ввиду своей малости и дальности выхода, сразу обнаружить её не удалось. Зато сейчас она двигалась строго по предписанной всеми инструкциями траектории: при получении кода проверки на «свой-чужой» держать курс к объекту высшей степени иерархии. Самым высоким приоритетом в этой звёздной системе обладала военная станция «Тарс-прима». Под её непосредственным контролем находились и ближний док, и плывущая по низкой орбите верфь, и ретрансляторы дальней связи, и даже застывшая «под ногами» планета. Смену приоритета для капсулы мог задать только дежурный оператор «Тарс-примы».

      – Сэр! Сканеры показывают наличие живого биообъекта.

      – Оружие? ГРЭБ-системы?

      – Вооружение отсутствует. Электронное подавление тоже, – сообщил дежурный после непродолжительной паузы. – Энергетический фон в допуске.

      – Хорошо. Принимаем к себе. Третий шлюз. Доклад сразу по расшлюзовании.

      – Есть, сэр…

      Смысла возвращаться обратно в каюту командующий не видел, окончания операции он решил дожидаться в рубке.

      Ожидание продлилось двадцать минут. Телеметрия, как капсула гасит скорость сближения, входит в шлюз, как её подхватывают манипуляторы, как открываются и закрываются шлюзовые ворота, шла в режиме реального времени. Мелькали на экране цифры и символы, спасательный аппарат висел на лапах-поджимах посреди шлюзовой камеры.

      – Есть рекомпрессия, – прозвучало по громкой связи. – Давление выровнено. Приступаю к расшлюзованию.

      Внутренние ворота открылись, капсула неспешно вплыла в причальный отсек. Захваты-манипуляторы аккуратно опустили её на лётную палубу.

      Там уже готовились к встрече. Техники бодро катили к люку тележку-лесенку, дежурные медики готовились оказать необходимую помощь, шестеро бойцов с плазмоганами выстроились вокруг капсулы на случай каких-нибудь неожиданностей.

      Через десяток секунд люк распахнулся и…

      Трансляция неожиданно прервалась.

      – Что за …! – невольно выругался командующий. – Вильсон! Немедленно выяснить и доложить!

      – Есть, сэр!..

      Увы, немедленно выяснить не получилось, как не получилось ни через минуту, ни через пять. Судя по выводимой на экран информации, на станции творилась какая-то чертовщина. В отсеках, один за другим, полностью отключалась электроэнергия, и искусственный интеллект «Тарс-примы» не мог ни восстановить её, ни даже просто объяснить, что происходит. Он лишь отмечал на голографическом 3d-макете подвергшиеся атаке отсеки. С каждой секундой волна