Хромосома Христа, или Эликсир Бессмертия. Владимир Колотенко

и Сократ, и, конечно, Сократ… Сократ – это яркая манифестация совести. Как Иисус – это Бог в человеческом обличье, так Сократ – это воплощенная совесть. Совесть в самом чистом виде. Это был голос крови Сократа. По реакции его клеток в дальнейшем мы строили калибровочную кривую совести для квантификации основных добродетелей.

      – Для чего, для чего? – спрашивает Лена.

      Я не отвечаю.

      – Слово-то какое – квантификация! – говорит Лена.

      – Я не раз его еще назову. Для определения количества совести в человеке, мы вычислили единицу совести – 1 сократ, и она стала самой весомой единицей при разработке формулы Любви. Формула Любви – это основной закон Жизни.

      – Мы опять славим идеи расовой дискриминации, – с грустью заметила Инна, – среди них нет ни одного черного!

      Ирена воскликнула:

      – Вот беда!

      – Меняем твоего Хаммурапи на… на кого? Пусть это будет Отелло! Или Поль Робсон. Или, на худой конец, Кондолиза Райс… На худой конец…

      Мы словно перебирали картошку.

      Противился и Конфуций. Его клеточкам пришло в голову есть по две порции каротина. Мы убили уйму времени, пока Юра, как-то не бросил:

      – Он же желтый! Дайте ему лишнюю морковку…

      – Или апельсин! – предложила Ия.

      Юра редко ошибался в диагнозах, вот и на этот раз угодил в десятку. Как только в среду добавили несколько нанограмм каротина, клетки Конфуция аж прослезились в благодарностях.

      Цезарь требовал Брута и Клеопатру, от которой потом отказался. Да-да! Так и было! Сначала клеточки Цезаря отказывались даже флюоресцировать. Каких только композиций мы не перепробовали!

      – Юра, что скажешь? – приставали мы к Юре.

      Но и он разводил руками, мол, не могу понять, что ему еще нужно. Только на следующее утро он пришел в бокс ни свет, ни заря и объявил: «Плесните-ка им пару доз Клеопатры…». Да-да! Именно «Клеопатры». Когда питательную среду проэкспонировали известное время в биополе Клеопатры, Цезарь тот же час воспрянул духом, а когда ему в друзья добавили Брута, он и вовсе разулыбался: это то, что мне нужно! Потом, конечно, был поражен: «И ты, Брут?!».

      – А как вел себя Папа Римский? – спрашивает Лена.

      – Требовал тишины. Просил…

      – ?..

      – Ведь тишина, говорил он, – это все самое лучшее, что я хотел бы слышать от этих людей. Тишина – как залог единения. Не покой – тишина. Тихая революция сознания. Папа это сразу признал: через геном! Притчи, призывы и лозунги позастряли в зубах.

      В те дни мы сделали еще одно удивительное открытие. Оказалось, что по реакциям клеток можно прогнозировать поведение личности. А что говорить о клонах!

      – А что Ленин?

      – Он переболел свинкой, и остался бесплоден. Что ж до Сократа… Знаешь, тут такая веселая история. Сперва он стал олимпийским чемпионом на стометровке, по метанию копья и, кажется, по лыжам… Прыжки с вышки, да!.. Ну что-то зимнее на лыжах… А затем… ох-хо-хо…

      – Интересно, – говорит Лена, – что же затем?

      – …м-да… Залез в бочку