Хромосома Христа, или Эликсир Бессмертия. Владимир Колотенко

говорит Лена.

      – Да нет! Ни одна женщина не могла воспламенить в нём столько…

      – А Тина? А ваша Тина? – спрашивает Лена.

      – Разве что Тина! Но я же её тогда совсем не знал…

      И я ждал…

      – Слушай, – говорит Лена, – я вот слушаю тебя…

      – И правильно делаешь, – говорю я, – кого же тебе ещё слушать? И я бесконечно благодарен тебе…

      Лена своей славной ладошкой останавливает поток моих благодарностей:

      – Стоп, – говорит она, – это я знаю. Ты скажи мне… Скажи…

      Она умолкает и в наступившей тишине, я слышу, как смертельно стремительно сочится песчинками в песочных часах наше время. Я вижу, как тает песок, отведенный нам на земле… И я жду… И чтобы наше время не кончилось, я переворачиваю часы. Чтобы у Лены хватило времени задать свой вопрос.

      Она медлит, затем:

      – Рест, скажи мне вот ещё что…

      Я знаю наверное, о чём она спросит! Я знаю её уже много лет! И было бы малодушием с моей стороны уйти от ответа.

      О моём умопомешательстве!

      Её давно беспокоит моё здоровье, мои видения, галлюцинации, мои иллюзорно-виртуальные сны и яви, собственно, мои надежды на…

      На что?!

      Я вижу, как старательно она ищет слова, чтобы не обидеть меня! Я вижу – это ведь написано на её лице, а взгляд её серых глаз просто криком кричит: «Рест, ты сжигаешь себя!», – я же вижу…

      – Тебе не кажется, – говорит она, доверительно взяв мою руку и заглядывая в глаза, – что, полагаясь на свои собственные представления о построении…

      – Лен…

      Я сжимаю её шёлковые прохладные пальцы.

      – Пожалуйста, не перебивай меня. Ты же видишь, как мне не просто.

      Я обнимаю её.

      – Рест, – она легким, едва уловим движением так любимых и обожаемых мною плеч, высвобождает себя из моих объятий, – ты, пожалуйста, выслушай меня, я ведь на полном серьёзе…

      Её пальцы по-прежнему остаются прохладными, и это верный признак того, что ей с трудом удается контролировать свои эмоции.

      Я люблю её!

      Я же люблю её! И, сказать по правде, не имею никакого права принуждать её своим поведением сомневаться в своих подозрениях насчёт…

      – Опять, – улыбнувшись, говорю я, – опять наше с тобой вечное «To be or not to be?».

      Чтобы разрядить обстановку.

      Лена облегчённо вздыхает и вдруг потеплешими пальцами сжимает мою ладонь.

      – Да, – произносит она, чуть не плача, – опять.

      И целует меня в щёку в знак, так сказать, примирения.

      Но мы и не думали ссориться!

      Теперь она полна уверенности и задора, и я рад, что нет в мире тем, способных разрушить наш, надеюсь, прочный и, если хотите, вечный союз.

      Мы усаживаемся в кресла.

      – Выпьем? – предлагаю я.

      – Да, – соглашается она, – конечно… Но сперва…

      – Да, ладно тебе, – призываю я располагающе громко, – давай выкладывай! Что там