Пять методов. Павел Михайлович Кучма

вдруг потерял сознание. Насколько он помнил, его физическое состояние после приёма у Новикова было вполне себе нормальным, за исключением сонливости и головной боли, но этого было слишком мало, для того чтобы внезапно упасть в обморок. За всё то время, что его мучили ночные кошмары, он не помнил случая, чтобы у него было предобморочное состояние. Тревога, страх, чувство ирреальности после пробуждения, потеря аппетита, сонливость, бессонница, головные боли, – но ни разу не было предпосылок к потере сознания.

      – Получается, что я просто так взял и потерял сознание? – задал он вопрос жене, продолжая смотреть на неё пристальным требовательным взглядом.

      – Не просто так, Слава, – сказала Надя, дрожащим голосом, смотря на него с укором. – Фёдор Аркадьевич сказал, что это последствия систематического недосыпания и голодания. Ты не спишь нормально и не ешь практически ничего уже на протяжении длительного времени, вот организм и дал сбой.

      Наморщив нос при упоминании о Новикове, он, тем не менее, не стал перечить жене, рассудив, что она, скорее всего, права. Те галлюцинации, которые он видел, можно было объяснить только как плод его воображения, и увидеть только во сне или бессознательном состоянии. Если бы он увидел весь тот ужас, который ему довелось пережить в кошмаре, наяву, он, очевидно, находился бы уже не в психиатрической клинике, а в настоящем дурдоме. Вдобавок, к версии того, что жена права, он помнил, что устроил погром в кафе, нанеся одному из посетителей телесные повреждения. Он сильно ударил лбом мужчину точно в нос, наверное, сломав его. В таком случае его бы ждало неминуемое разбирательство в полиции с возмещением материального и морального ущерба за побитый инвентарь: зеркало в туалете и посуду в зале, – а также за сломанные лицевые кости.

      – Я точно упал в обморок на твоих глазах? Может быть, я, находясь в невменяемом состоянии, натворил что-то противозаконное, и ты не хочешь меня заранее расстраивать? – он понимал, что этот вопрос лишний, но, испытывая навязчивое чувство волнения и переживания, как будто бы он что-то упускает, будучи замешанным во что-то крайне неприятное, всё-таки задал его.

      – Да типун тебе на язык! Ещё чего не хватало, и так хуже некуда, – испугавшись, сказала Надя, махнув на него рукой. – Я же говорю тебе, что ты находился передо мной, но из-за этого проклятого телефона я сразу не сообразила, что тебе плохо. Возможно, если бы я заметила это сразу, тогда бы не было таких последствий.

      – Каких? – заинтересованным голосом спросил он.

      Надя, переведя дыхание, тяжело вздохнула и дрожащим от волнения голосом, как будто вот-вот расплачется, сказала:

      – Извини, но я совершенно растерялась. Когда ты, сидя на скамье, завалился на бок, и до меня, наконец-то, дошло, что тебе плохо, я, перепугавшись, подбежала к тебе и принялась, как дура, спрашивать тебя, что случилось, пытаясь привести тебя в чувства, вместо того, что бы сразу звать на помощь.

      Видя, что жена находится в крайне расстроенных чувствах и готова заплакать, он, сжалившись, постарался её успокоить и приободрить:

      – Надя,