Любовь? Пожалуйста!. Владимир Колотенко

свое будущее, свою судьбу. Пыжился ради этой ряженой гусыни, кокетки, дуры… Господи, как же глупы эти мужчины!

      «Ты обязана мне по гроб, ты должна…».

      Нет, Андрей, нет. Никому я ничем не обязана и не помню за собой долгов. Я вольна, как метель, как птица, как свет звезды. Попробуй, упакуй меня в кокон. Только попробуй!

      «Янка, тебе не кажется странным, что твоя маленькая головка наполняется вздором? Как-то вдруг в ней забились мысли…».

      Твои слова обидны до слез, и вот я уже плачу… Ах, Андрей…

      А начиналось все так здорово, так прекрасно… Я отпиваю очередной глоток, кутаюсь в плед, закрываю глаза и вижу себя маленькой девочкой, сидящей у папы на плечах. Мы идем в зоопарк. Мы уже много раз здесь были, и встреча с обезьянами, зебрами и разными там какаду для меня как праздник. Особенно мы стали дружны с верблюдом, но мне нравятся и жирафы. Ну и шеище же у них! Вот бы забраться на голову, как на плечи к папе. Жираф – это мама, объясняет мне папа, видишь – с ней маленький жирафик, как ты. А папа – вон в том конце. Я вижу, но не могу понять, чем отличается мама от папы, и спрашиваю:

      – А где наша мама?

      Я впервые задаю папе этот вопрос, видимо, поэтому он останавливается, снимает меня с плеч и говорит:

      – Беги, хочешь?

      Разве это ответ? Но я не настаиваю на ответе и убегаю к своему верблюду.

      Когда мы возвращаемся домой, папа купает меня в ванной, тщательно отмывая тельце от дневных впечатлений, затем кутает в свой махровый синий халат и сушит мне волосы феном. Они у меня роскошные, золотистые, длинные. Таких в нашем садике нет ни у кого. А Женька говорит, что я самая красивая, и он на мне женится.

      – Теперь будем ужинать, – говорит папа, – и бай-бай… Да?

      – Ахха…

      На закуску он всегда дает мне две-три маленькие, беленькие, кругленькие сладкие конфетки. И, если он забывает, я напоминаю ему. Я просто не могу уснуть без них. Одна из конфеток обязательно горькая, желтая, я ем ее первой, потом сладкие. От них просто холод во рту, как после мороженого.

      – Почему она желтая?

      – Это витамины, – объясняет папа.

      В сентябре, как и принято, мы идем в школу и оказываемся с Женькой в разных классах, но как только выдается минутка, мы стремимся друг к другу, беремся за руки и бежим… Убегаем от всех. Женька хрустит фольгой, дает мне шоколадку.

      – На…

      Я откусываю, а он не смеет, смотрит на меня во все свои глаза и любуется мною.

      «Жених и невеста», – кричат все. Пусть кричат. А сегодня мы поссорились с Женькой. Он ухватил меня за руки и не отпускал до тех пор, пока я не укусила его. До крови.

      – Где твоя мама, где? – почему-то орет он, – ты подкидыш…

      Дурак! Мне было обидно, я не могла ответить, и укусила его. До крови.

      – А где наша мама? – спрашиваю я у папы, как только он появляется на пороге.

      – А я тебе вот что купил, – говорит он и достает из своего поношенного портфеля огромную, блестящую, цветастую книжку.

      Потом я рассказываю папе, как мы поссорились с Женькой,