Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года. Кристина Шпор

границы, то все займутся распутыванием таких вопросов. Именно так и начиналась Первая мировая война. За десять дней до этого в Париже она понимала дело так, что объединение и границы не находятся на столе переговоров; а теперь речь Коля потрясла все эти основания.

      Геншер попытался ее успокоить, сосредоточив внимание на теме переговоров о сокращении обычных вооружений, призванных стабилизировать ситуацию в сердце Европы. Он, конечно, хотел побудить Советы к выводу их войск из Восточной Германии, но Тэтчер буквально вскинулась, когда об этом зашла речь. Она не хотела, чтобы советские войска уходили, если это означало, что и американцам предстоит уйти. Для нее это не было вопросом о стратегическом балансе сил в области европейской безопасности, но вопросом о том, чтобы сохранять немцев под контролем494.

      Министр иностранных дел Британии Дуглас Хёрд присутствовал на этой встрече молча. Пока Тэтчер неистовствовала, ему нельзя было сказать ни слова. Но Министерство иностранных дел и по делам Содружества на самом деле было весьма озабочено всеми теми вопросами, которые затрагивала Тэтчер495. Записка министерства на эту тему, подготовленная как раз в день визита Геншера, признавала, что немцы «видят свое положение вне мейнстрима». Как, собственно, и Вашингтон: президент «держится отстраненно от нас по вопросам Варшавского пакта и германского воссоединения». Что касается беспокойства Тэтчер о политической уязвимости Горбачева, то министерство считает, что все это сильно преувеличено, потому что сам Горбачев «не вмешивается в процесс избавления Восточной Европы от коммунизма». Таким образом, настоящая опасность заключается в том, что «мы святее папы римского». Форин-офис предупреждал об опасности политики статус-кво и о вероятности оказаться в стороне, если только не разделить представление Буша о Европе «целостной и свободной». Если в крайнем случае парламент решит блокировать объединение Германии, используя статус Великобритании как одной из четырех держав-победительниц, то «мы не сможем рассчитывать на то, что кто-то еще к нам присоединится»496.

      Тэтчер просто не была на одной волне со своими дипломатами. Она не только была прямолинейна в разговоре с Геншером, но и не стеснялась обзывать Коля, которого не любила лично, называя его «толстяк», «сосисочник», «типичный тевтонец», – вообще считала его воплощением колосса Европы497.

      Британский премьер была признанным западным критиком «10 пунктов», но у Геншера имелись трудности и с французским президентом. Миттеран был поражен тем, что Коль держал его в неведении, – особенно после того, как на протяжении ноября в Бонне, Париже и Страсбурге они провели содержательные напряженные беседы. Коль даже пространно написал ему 27 числа о будущем экономическом и валютном союзе, никак не намекнув, что на следующий день объявит об объединении. Тем не менее, попридержав язык, Миттеран в Афинах сообщил прессе, где он находился с государственным

494

PAAA ZA 178.931E ‘Vermerk; by Amb. von Richthofen on the Thatcher–Genscher talks in London, 1710-1805hrs (29.11.1989)’ 30.11.1989. Это также опубликовано в: Andreas Hilger (ed.) Diplomatie für die deutsche Einheit: Dokumente des Auswärtigen Amts zu den deutsch-sowjetischen Beziehungen 1989/90 Oldenbourg 2011 (hereafter DDE) doc. 10 pp. 49–55.

495

На самом деле сэр Патрик Райт распорядился, чтобы резкие высказывания премьер-министра Тэтчер во время встречи глав государств Содружества в Куала-Лумпуре 19–24.10.1989 были убраны из записи, сделанной Секретариатом Содружества. «Но, – отметил он, – пройдет немного времени, и взгляды премьер-министра на этот вопрос станут широко известны». DBPO III VII GU 1989/90 doc. 26 p. 80 fn. 6.

496

Minute, Sir John Fretwell to Wall 29.11.1989, опубликовано в: DBPO III VII GU 1989/90 doc. 62 pp. 143–144.

497

Ср. дневниковые записи за 19.12.1989 и за 25.3.1990, опубликованные в: Urban Diplomacy pp. 104–116, 131 («пожиратель сосисок», «толстяк», «туповатый тевтонец»), 133.