Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года. Кристина Шпор

идти в будущее, – провозгласил канцлер. – Конечно, мы будем уважать любое решение, которое примет народ ГДР во время свободного волеизъявления». По вопросу экономической помощи он добавил, что она окажется бессмысленной, «пока не будет проведена необратимая реформа экономической системы и не будет положен конец бюрократической плановой экономике, не будет введена рыночная экономика». Другими словами, самоопределение в принципе было совершенно свободным, но вполне подвержено небольшому подкупу.

      В своей речи Коль сделал сдержанный кивок в сторону западных союзников Бонна и не высказываемых ими опасений возрождения германского национализма. «Мы являемся и остаемся частью западной системы ценностей», – утверждал он, добавляя, что было бы «фатальной ошибкой» замедлять процесс европейской интеграции434.

      Его зашифрованного заявления о «Европе» было, между тем, недостаточно, чтобы развеять все страхи. Это стало очевидным, когда Коль отправился в Париж на специальный обед глав государств Европейского сообщества 18 ноября. Миттеран, который в то время по ротации занимал пост президента ЕС, срочно пригласил своих коллег в Елисейский дворец – он хотел убедиться в том, что ЕС-12 будет активным партнером для стран Центральной и Восточной Европы, вступивших на путь реформ, но при этом не станет уклоняться от идущего процесса углубления экономической и политической интеграции. В особенности французский президент беспокоился о том, чтобы на предстоящей встрече Совета ЕС в Страсбурге 8–9 декабря планы экономического и валютного союза (ЭВС) после драмы в Берлине не были отодвинуты с позиции центральной темы. Он считал, что эти планы становятся еще более срочными и актуальными как раз из-за масштабных преобразований во всем Восточном блоке. И он хотел, чтобы ЕС публично обозначило свою позицию перед саммитом и переговорами Буш–Горбачев на Мальте 2–3 декабря435.

      Когда Миттеран говорил о «Европе», у него была вполне ясная собственная повестка дня. Но как лидер Франции он довольно отчетливо волновался о том, куда, собственно, сейчас движется Германия. Он и Коль не встречались с того эпохального вечера 9 ноября, и Миттеран хотел использовать встречу в Париже чтобы напрямую поговорить со своим немецким коллегой. И они поговорили, как пишет Коль в своих мемуарах, во время короткой встречи тет-а-тет перед ужином. Миттеран предпочел не упоминать вопрос воссоединения, но Коль – чувствовавший, что это носится в воздухе, – поднял этот вопрос сам. «Я говорю вам как немец и как канцлер», – сказал он, и затем торжественно выразил свою деятельную приверженность строительству Европы. Более конкретно он добавил: «Я вижу две причины для развития на Востоке: та, что Альянс (т.е. НАТО) будет сохранять твердость благодаря двухтрековому решению436 и тому факту, что Европейское сообщество так динамично развивается». Так, сжато, он подчеркнул свитую воедино лояльность и западному альянсу, и Европейскому проекту437.

      Выложив

434

Craig R. Whitney ‘Bonn Ties More Aid for East Germany to Free Elections: Kohl Says There is Less Reason Now to Accept Division of Nation’ NYT 9.11.1989; Deutscher Bundestag Stenographische Berichte 11. Wahlperiode 176. Sitzung p. 13335; Serge Schmemann ‘Kohl Says Bonn Will Not Press East Germany on Reunification’ NYT 17.11.1989; Rödder Deutschland p. 137.

435

Alan Riding ‘Western Europe Pledges to Aid East’ NYT 19.11.1989.

436

«Двойное решение», принятое НАТО в декабре 1979 г., уравновешивало устрашение готовностью к ведению переговоров и к разоружению: «первое решение» подтверждало приверженность Альянса к размещению в Европе после 1982 г. нового поколения американских ракет Першинг-2 и крылатых ракет мобильного базирования, «второе решение» – всеобъемлющие переговоры с Советским Союзом о сокращении вооружений закончились успехом. Этот сложный и труднодостижимый компромисс был предложен канцлером Гельмутом Шмидтом во время встречи на Гваделупе с лидерами трех ядерных держав НАТО в январе 1979 г. Это было необходимое решение, чтобы удержать Альянс в тот момент, когда была опасность его распада. Что было даже более важно, так это то, что такие двойные переговоры давали Западной Германии место за столом международных переговоров вместе с другими ядерными державами. В краткосрочном отношении двойные переговоры стали бедой для Шмидта. Они фактически привели к его отставке. Его партия раскололась по вопросу о размещении новых ракет, и Коль сумел вынести Шмидту вотум недоверия. Основную роль сыграла измена его партнера по коалиции и министра иностранных дел: Ганс-Дитрих Геншер, лидер Свободных демократов, отправился в услужение к Колю. Коль соответственно воспользовался принятым решением о размещении ракет Першинг-2 и крылатых ракет в 1983 г., что, как считал Шмидт и он сам, привело к подписанию Договора об РСМД в 1987 г., что стало триумфальной кульминацией «второго решения», последовавшего за осуществлением «первого решения».

437

Kohl Meine Erinnerungen pp. 108–109. Запись этой беседы наедине найти не удалось ни в немецких, ни во французских архивах.