«Доверяй, но проверяй!» Уроки русского для Рейгана. Мои воспоминания. Сюзанна Масси

лет вынужденного отсутствия я вернулась в СССР. То, что я увидела, выглядело жутковато и было настолько нереальным, что мои воспоминания меня не покидали. В огромном напоминавшем мавзолей здании аэропорта с его протяженными залами, вознесенными к небесам потолками, темно-бордовыми мраморными колоннами, темно-серыми и тоже мраморными полами было пусто, как в пещере*. В аэропорту не было ни души, за исключением пары солдат, сиротливо стоявших в карауле. Мои шаги гулко разносились по просторным залам, когда я торопливо шла к стойке паспортного контроля. Ничто не изменилось. Как и в прежние времена, пограничник с каменным лицом сидел в закрытой кабине. Молча, но подозрительно он уставился на меня. Его лицо едва освещала маленькая настольная лампа. Переминаясь с ноги на ногу, я попыталась принять совершенно беспечный вид, пока он целую вечность изучал мои документы и медленно заполнял формы, поочередно глядя то в документы, то на меня, вверх и вниз, вверх и вниз, снова и снова, и во мне постепенно стало расти подозрение, будто что-то со мной или документами действительно не так. Затем он снял телефонную трубку, чтобы позвонить своему неведомому начальству. После невнятного обмена фразами по телефону он опять стал смотреть то на меня, то в документы. В конце концов, когда я уже решила, что все мои надежды пошли прахом и меня обязательно арестуют, послышался металлический шлепок штампа. Мне вернули мой паспорт, и воротца контроля, лязгнув, открылись передо мной.

      В те времена официальные представители Интуриста еще встречали всех иностранцев, но поскольку никто не ждал никаких самолетов, то никаких встречающих в зале не было. Немного запаниковав, я стала думать о том, как мне добраться до города. Все офисы по обмену валюты стояли закрытыми. Денег я не имела (рубли провозить запрещалось даже тем, у кого они были, хотя для всего остального мира в них не было никакой нужды). Я оглядела весь пустой аэропорт и все-таки заметила неопрятный киоск с табличкой «Интурист». Достав свои трансферные ваучеры, я направилась к киоску и обнаружила в нем малопривлекательное создание с кричащим макияжем, занятое тщательной полировкой своих красных ногтей.

      Уже не помню, как я сумела добраться до гостиницы «Интурист»*, расположенной на тогдашней улице Горького (теперь ей вернули исконное название – Тверская) совсем рядом с Красной площадью и Кремлевской стеной. В «Интуристе» у меня был забронирован номер. Отель выглядел еще более запущенным и потертым, чем 11 лет назад. Была пятница, четыре часа пополудни. В городе стояла липкая жара, я чувствовала себя эмоционально выхолощенной и невыспавшейся. Лишь после долгих препирательств с неприветливой служащей отеля на ресепшене («Вас должны были встретить. Где ваш гид?») я сумела убедить ее в собственном существовании, и она, поворчав, предоставила мне комнату. Кряхтя и позвякивая всеми своими частями, старый лифт с трудом проделал путь наверх и резко остановился, чтобы передохнуть самому. Меня поместили

*

В связи с двухнедельным мораторием на авиасообщение с СССР (о чем упоминалось выше) работа международного аэропорта Шереметьево была почти остановлена.

*

На месте разобранной гостиницы «Интурист» ныне находится отель «Ритц-Карлтон».