История российского блокбастера. Кино, память и любовь к Родине. Стивен Норрис

предлагает зрителям новую веру, пусть даже это будет патриотизм отчаяния39. Неудивительно, что олигарх Борис Березовский заявил: «Если хотите понять, что такое 1990‐е в России, смотрите „Брата“».

      Сиквел начинается с того, что показывает Данилу в Москве, где он узнает, что брат одного из его армейских сослуживцев теперь хоккеист Chicago Blackhawks, которого шантажирует американский бизнесмен.

      Данила отправляется в Чикаго и с оружием в руках прокладывает себе путь через лабиринт американских сутенеров и гангстеров, чтобы спасти русскую проститутку и хоккеиста. В финальной сцене Данила встречается с бизнесменом и спрашивает его: «Вот скажи мне, американец, в чем сила? Разве в деньгах? Я вот думаю, что сила в правде: у кого правда, тот и сильнее».

      Летом 2000 года «Брат-2» произвел сенсацию. Цитаты из него пошли в народ. «Вы гангстеры? – Нет, мы русские»; «Мы, русские, должны помогать друг другу»; «Русские на войне своих не бросают». Песня «Наутилуса» перестроечных времен «Гудбай, Америка!» звучит на протяжении всего фильма и, как говорит Энтони Анемон, «для аудитории Балабанова ставит точку на утопической мечте об Америке»40.

      «Брат-2» репрезентировал апофеоз того, что Элиот Боренстайн сформулировал как «культура разрушения», или неистовый нигилистический выход за пределы допустимого, свойственный российской массовой культуре 1990‐х. Кроме того, фильм Балабанова обозначил перспективу культуры начала нулевых – новой националистической формы патриотизма, ядром которой стал отход от американизации и утверждение мощи России. Фильм вышел 11 мая 2000 года, через два месяца после победы Владимира Путина на президентских выборах. Популярность «Брата-2» можно частично объяснить тем, что аудитория восприняла Данилу как образец для подражания41.

      Непримиримое отстаивание справедливости на материале афроамериканских сутенеров напоминало игру-стрелялку и резонировало с яростью многих россиян, досыта нахлебавшихся беспредела и недовольных рыночной экономикой. Основанная на фильме видеоигра давала некоторым зрителям возможность сказать: «Гудбай, Америка!», убивая американцев, а крылатые выражения и намеки – бунтовать против 1990‐х и верить в возвращение сильной, патриотично настроенной России.

      Особенно значимой была реакция молодого поколения. Редакция журнала «Искусство кино» поручила 19-летнему студенту ВГИКа Евгению Гусятинскому написать статью о важной роли «Брата-2». Он написал:

      Как мы жили без брата раньше – совершенно непонятно. Кажется, он был всегда. Это просто мы заблудились, не по той тропинке пошли. Но с братом можно больше ничего не бояться, он нам верную дорогу точно укажет. Брат жил, брат жив, брат будет жив…

      «Брат-2», возможно, самая важная картина за всю историю постперестроечного кино. <…> И главный герой вовсе не Данила Багров, а каждый сидящий в зале. <…> Для меня совершенно очевидно, что «Брат-2» – явление в первую очередь социально-идеологическое и только в последнюю – художественное,

39

Humphrey. The Unmaking of Soviet Life. P. xvii. Я заимствовал термин «патриотизм отчаяния» из исследования Сергея Ушакина о российском патриотизме конца 1990‐х. См.: Oushakine S. The Patriotism of Despair: Nation, War, and Loss in Russia. Ithaca, N. Y.: Cornell University Press, 2009.

40

Anemone A. About Killers, Freaks, and Real Men: The Vigilante Hero of Aleksei Balabanov’s Films // Insiders and Outsiders in Russian Cinema / Eds. S. M. Norris, Z. Torlone. Bloomington: Indiana University Press, 2008. P. 127–141, 130.

41

См.: Сиривля Н. Братва // Искусство кино. № 8. 2000. http://old.kinoart.ru/archive/2000/08/n8-article2 (дата обращения 10.09.2023).