Дай мне имя. Борис Хазанов

ограничился неопределённым жестом, Сусанна поднесла рюмку ко рту, мне оставалось последовать её примеру. Спасибо за то, что ты говоришь мне правду, сказала она, эта ведьма хочет меня прогнать. Прогнать, спросил я, за что? За то, что я слишком худая. Старцы, возразил я смеясь, были другого мнения. Какие старцы? А, сказала она, да они и не актёры вовсе; так, подрабатывают где придётся.

      Она сказала:

      «Зрителям подавай, чтобы и тут было, и тут, – она показывала на себя, – а у меня? Где я это всё возьму?»

      «Это, наверное, оттого, – заметил я, – что ты плохо питаешься, но ведь, как тебе сказать, маленькие груди, узкие бёдра, вообще ха-битус подростка. Это тоже ценится. Это даже модно».

      «Ты, я вижу, знаешь толк в этих делах!»

      «Твоя хозяйка живёт устарелыми представлениями. Это правда, что она цыганка?»

      «Откуда я знаю. – Она горько кивала головой. – Такая уж я родилась. От своей судьбы не уйдёшь, вот что я тебе скажу».

      «Ты так думаешь?»

      «А чего тут думать?»

      «Это интересно». Я оживился, проблема предопределения интересовала меня, так сказать, ex officio, я приблизил к Сусанне своё лицо.

      «Великий Кардано вычислил день своей смерти, – прошептал я. – Когда этот день наступил, он почувствовал, что не умрёт, и принял яд, чтобы не посрамить науку».

      «Кто это такой?»

      «Великий математик. Он изобрёл карданный вал».

      «А что это такое?»

      «Он жил четыреста лет назад».

      «А, – сказала она. – Ну и что?»

      «Как что? Разве ты не понимаешь? Решение принять яд и было его судьбой. Случайностей не существует».

      Я вздохнул и откинулся на спинку стула. Помолчав, она спросила:

      «У тебя есть жена?»

      Я помотал головой.

      «Друзья?»

      «Из тех, кого я знал, одни умерли, другие – ещё хуже».

      «Вот как!»

      «Это не мои слова. Это сказал Чоран».

      «А кто это?»

      «Был такой, – сказал я. – Кстати, известно ли тебе, что хозяйка вашего театра…»

      «Да какая она хозяйка».

      «Кто же она?»

      Ответа я не получил и осторожно спросил: известно ли ей, что на самом деле старухи давно нет в живых? По моим предположениям, добавил я.

      Я думал, она удивится, спросит, откуда я это взял. Она проговорила:

      «Все они такие. Вместо того, чтобы лежать в гробу, людям кровь портят…»

      «Не огорчайся. Ты ещё молодая, у тебя всё впереди».

      Я заказал ешё по бокалу коньяка. В кафе, кроме нас, не осталось ни одного посетителя, и за окнами не видно было прохожих. На стенах погасли светильники, здесь экономили электричество, только на нашем столике горела свеча.

      «Она затащила меня в ваш театр, я остался… а знаешь, почему?»