Красные скалы английской Ривьеры. Хельга Мидлтон

вдоль моря, отделяя его от прохоже-проезжей части набережной. Они щедро засажены зимой пестрым ковром из примул и анютиных глазок, а летом – ярко-красными бегониями и бархатцами всех оттенков желтого и оранжевого. В сочетании с цветом моря (в зависимости от сезона оно либо бирюзовое и прозрачное, либо серое, сливающееся с туманным горизонтом) зелень и цветы создают приятную глазу картину, причем, что немаловажно – круглый год.

      Картина настолько приятная, что полюбоваться ею народ едет не только из Шотландии и Уэльса, но даже из стран европейского континента.

      На два месяца, в сезон отпусков, город наполняется толпой не самых красивых мужчин и женщин. Их максимально оголенные тела демонстрируют миру одновременно уродство человеческих фигур и шедевры творчества мастеров татуировки. Обалдевшие от сладкой ваты, дешевых игрушек и строительства песчаных замков, дети капризничают слишком громко. Им вторят чайки, с воплями ворующие у зевак пончики и жареную картошку. Собаки на поводках шарахаются от чаек, путаются под ногами у прохожих.

      В первую неделю сентября отдых заканчивается, и город тихо засыпает до следующего лета.

      Избежать вышеописанных неприятностей можно только одним способом. Надо проснуться почти с рассветом. Чайки, еще полусонные и потому молчаливые, гуляют вдоль полосы принесенных ночным приливом водорослей, выискивая застрявших в них рачков и мелкую рыбешку. Над цветниками, оживленными ночной прохладой, как бы поднимается невидимое облако ароматов. Город по-утреннему свеж и прибран, а главное – пуст.

      Эйлин всегда была жаворонком.

      Пробуждение было избавлением от ночных кошмаров.

      Кошмары преследовали ее последние десять лет. С тех пор, как мать покончила с собой, вскрыв вены в ванне.

      В тот день девочка пришла из школы, привычно бросила портфель у дверей большой прихожей. Сквозь витражное стекло окна на него упали разноцветные лучи низкого осеннего солнца. Девочка удивилась тишине в доме, цапнула печенюшку из большой жестяной коробки, стоявшей на кухонной столешнице, и зашла в ванную комнату.

      С тех пор по ночам с упорной настойчивостью, расталкивая все остальные сны, у нее перед глазами встает та ванна, до краев наполненная красной водой, и крошки печенья, застрявшие в горле, продолжают душить ее.

      Эйлин было двенадцать, когда мать ушла из ее жизни, и теперь, будучи взрослой, почти женщиной, Эйлин не уставала удивляться: почему, уйдя, мать не оставляет ее? Зачем этот кошмар приходит к ней опять и опять?

      Отец недолго горевал. Дому нужна была хозяйка, девочке пусть не материнская, но женская забота. Уже через полгода в доме появились Дороти и ее сын Мартин. Эйлин не могла понять, зачем нужны эти чужие люди в их доме, но для споров с отцом она была еще слишком мала, да и бесполезное это было занятие. Генри Колд всегда знал, что нужно делать. В результате его знаний у Эйлин появился ее главный друг – фокстерьер Чипс. Теперь, несмотря на почтенный возраст – 10 лет как-никак, Чипс категорически не хотел стареть и продолжал проявлять