Крылья для полета. Джуди Андерс

с толстыми связками бумаг.

      Эндрю обернулся, и на лице его отразилась тень досады. Ну конечно! Конечно, он забыл об этих чертовых бумажках.

      – Я разберусь с ними сегодня.

      – Ты помнишь главное правило работы? Вчерашние незавершенные дела отомстят тебе сегодня: они не терпят быть забытыми. А на твои плечи свалится двойная нагрузка.

      – Не знаю, что на меня нашло, – покачал головой Эндрю.

      – Я знаю, – утвердительно произнес мистер Говард. В его присутствии порой создавалось ощущение, что подобный человек способен видеть других насквозь. Вот и Эндрю Беллеру казалось, что Гарольд сейчас, как нейрохирург, тонким острейшим инструментом проникает внутрь его головы, вытаскивая оттуда на кончике его самые сокровенные мысли.

      – Я знаю, что мужчина не может работать только в двух случаях. Первый – он просто глупый. Но ты отнюдь не глупец, Эндрю. Второй – он влюблен. Конечно, перекликается с первым, но не совсем. Мужчины знатно теряют в разуме, если влюбляются. И это как раз твоя проблема.

      Эндрю едва слышно усмехнулся.

      – Чем влюбленность мешает человеку работать?

      – Я не закончил свою мысль. Будь у тебя все в порядке в личной жизни, ты бы сейчас не стоял с потерянным видом. Влюбленность мешает, когда превращается в добровольное страдание. И для чего ты, Эндрю, сейчас добровольно страдаешь?

      Он не понял вопроса.

      – Разве я страдаю? Добровольно?

      – Ты любишь Джейн? – прямолинейности Гарольду Говарду можно было не занимать.

      – Ну… да… – боязливо протянул Беллер, немного страшась реакции босса.

      – Она отвечает тебе взаимностью?

      Вопрос, способный испортить настроение на весь день вперед, потому что сказать правду – значит услышать ее самому. Правда, наедине с которой не хочется оставаться – пока не произнесешь вслух, можно притворяться, что ее не существует. Молчание. Тяжесть тишины заполнила кабинет, что стал слышен гул работающего на улице кондиционера. Солнце уже давным-давно раскаляло улицы, и окна освещаемых сторон закрыли плотными белыми роллетами. Эндрю показалось, что его перепонки сейчас лопнут от напряжения, а глаза ослепнут от яркости окон.

      – Нет. Не отвечает.

      Признание – другим и самому себе. Но почему становится только тяжелее?

      Гарольд, умышленно добравшийся до самой сердцевины проблемы, сделал вид, что вернулся к работе.

      – И почему ты до сих пор не разобрался с этим? – с напускной небрежностью спросил он, когда понял, что Эндрю немного остыл.

      – С чем?

      – Вы ведь уже давно встречаетесь.

      «Давно встречаемся? Да, мы уже долгое время иногда пересекаемся», – мысленно пошутил Эндрю. Люди, старше на поколение, обычно иначе воспринимают отношения, нежели молодые. То, что Эндрю ходил следом за Джейн, как приставшая на улице бездомная собака, и иногда проводил с ней вечер в ресторане, мистер Говард, по всей видимости, считал близкой связью.

      – За это время уже можно было добиться взаимности, – пояснил он.

      – Мистер Говард, по-вашему,