Пропавший легион. Император для легиона. Гарри Тертлдав

связан. Он сопротивлялся с дикой, сумасшедшей яростью, еще большей, чем во время схватки с римлянином, и выкрикивал при этом ругательства на своем языке. Он дрался так отчаянно, что оставил отметины своих когтей почти на всех своих противниках, но это ему не помогло – веревки опутали его так, что он не мог шевельнуться. Но даже после этого он все еще пытался вырваться из своих пут. «Неудивительно, – подумал трибун, – что Авшар решил использовать именно этого человека». Предубеждение против пехотинцев вполне могло превратиться в личную неприязнь после того, как Марк заставил его отвести взгляд – там, у городских ворот. Как сказал Виридовикс, у камора были свои причины договориться с йордианским послом. Кочевник хотел свести счеты с римлянином.

      Но у Серебряных ворот кочевник выглядел вполне нормальным – почему же сейчас он был похож на сумасшедшего? Может быть, Авшар дал ему какое-нибудь зелье? Была лишь одна возможность выяснить это.

      – Горгидас! – позвал Марк.

      – Что случилось? – отозвался грек, пробираясь сквозь толпу легионеров, собравшихся около связанного камора.

      Марк объяснил ему, что произошло, и добавил:

      – Ты можешь его осмотреть и узнать, почему он так сильно изменился с тех пор, как мы увидели его впервые?

      – А что, по-твоему, я собираюсь сделать? Но наши ребята так тесно его обступили, что к нему и не пробиться.

      Легионеры отодвинулись и освободили Горгидасу место возле пленника, который лежал на кровати Скавра связанный.

      Врач склонился над ним, посмотрел в его безумные глаза, прислушался к дыханию, а когда выпрямился и заговорил, голос его был тревожным.

      – Ты был прав, командир, – сказал он. Марк знал, что такая официальность в обращении была для Горгидаса показателем высшей степени беспокойства – врач не любил тратить времени на формальности. – Бедняга на пороге смерти. Я полагаю, его опоили каким-то зельем.

      – На пороге смерти? – ошеломленно переспросил Скавр. – Всего несколько минут назад он был полон жизни.

      Горгидас нетерпеливо дернул плечом.

      – Может быть, он умрет не через час или даже не завтра. Но то, что его смерть близка, – это несомненно. Глаза глубоко запали, один из зрачков в два раза больше обычного. Он дышит глубоко и медленно, словно в бреду. В перерывах между криками он скрипит зубами и стонет. Любой, кто читал учение Гиппократа, скажет тебе, что это признаки скорого летального исхода. И вместе с тем у него нет высокой температуры, – продолжал врач, – я не вижу никаких язв или ран, которые могли бы объяснить его болезнь. Поэтому я пришел к выводу, что ему дали наркотик или отравили каким-нибудь ядом.

      – Сможешь ли ты вылечить его? – спросил Марк.

      Врач отрицательно покачал головой:

      – Я уже говорил тебе, я – врач, а не чудотворец. Я не знаю, каким дьявольским зельем его опоили, а без этого не могу ничего предпринять. Да если бы и знал – все равно все уже бесполезно.

      – Чудотворец – так ты изволил выразиться? – вмешался Виридовикс. – Возможно,