Пропавший легион. Император для легиона. Гарри Тертлдав

самое малое, что их ждало бы.

      Но Комнос все не мог поверить:

      – Их рассказы совпадают во всех деталях.

      – А чего бы ты хотел? Лентяи прекрасно договорились обо всем. Послушай, Комнос, мне безразлично, веришь ты мне или нет. Ты разбудил меня, перебил мой завтрак. Но вот что я тебе скажу. Если это – лучшие солдаты Видессоса, то я не удивляюсь тому, что вам нужны наемники.

      Скавр подумал о Зимискесе, о Мазалоне, Апокавкосе (да и о самом Комносе); он знал, что был несправедлив к видессианам, но ничего не мог поделать со своим раздражением. Невероятная наглость солдат, которые не только пытались скрыть свою вину, но и взвалили ее на трибуна, просто вывела его из себя.

      Комнос, все еще кипя от гнева, отвесил поклон.

      – Я проверю твое сообщение, – сказал он, снова поклонился и ушел.

      Проводив глазами Комноса, шагавшего прямо и четко, Марк подумал о том, не нажил ли он еще одного врага. Сфранцез, Авшар, теперь Комнос. «Для человека, не интересующегося политикой, – подумал он, – я обладаю замечательным даром говорить правду не вовремя. Если Сфранцез и Комнос оба станут моими врагами, то где в Видессосе я найду друзей?»

      Трибун вздохнул. Как всегда, поправить дело словами уже поздно. Все, что ему осталось, – это продолжать как-то жить и тащить на себе последствия своих поступков. «В конце концов, жизнь продолжается, и завтрак – это не так уж плохо», – подумал он. Марк поплелся в сторону казармы.

      Несмотря на стоические попытки принимать вещи такими, какие они есть, Марку тяжело дались утро и полдень этого дня. Пытаясь стряхнуть неприятный осадок, он решил с головой погрузиться в работу и вложил в учения столько энергии, что каждый солдат почувствовал это. В любое другое время он гордился бы своим легионом и легионерами, но сегодня взрывался по пустякам.

      Вот и сейчас Марк раздраженно рявкнул на легионера, который, по его мнению, недостаточно долго отжимался.

      – Командир, – возразил один из солдат, – мы никогда не отжимались по стольку.

      Трибун потер плечо и отошел, решив для успокоения поговорить с Виридовиксом. Но и тот не слишком помог ему.

      – Я знаю, орать на людей скверно, – сказал галл. – Но что поделаешь? Им только позволь, и они будут спать с утра до вечера. Знаешь, я бы именно так и делал, но есть вещи и поважнее, чем сон: хорошая потасовка и красивые женщины.

      Гай Филипп прислушивался к подобным речам с неодобрением.

      – Если солдаты не умеют подчиняться, то это уже не армия, а просто банда. Поэтому мы, римляне, и сумели завоевать Галлию. В поединке один на один кельты – храбрейшие воины, но без дисциплины все вы – просто кусок навоза.

      – Не буду отрицать, мы, кельты, разобщены. Но ты, Гай Филипп, просто дурак, если думаешь, что ваши жалкие римляне смогут удержать Галлию.

      – Я – дурак?! – Старший центурион подпрыгнул, как разъяренный терьер. – Придержи язык!

      Виридовикс сердито огрызнулся:

      – Сам придержи язык, а то я вставлю тебе новый, и вряд ли он тебе понравится.

      Не дожидаясь,