Хаос как стратегия глобализма. Вардан Эрнестович Багдасарян

развития. И тут, с начала 1970-х гг. западные экспертные и политические круги начинают бить тревогу. Появляются знаменитые доклады Римского клуба. Пафос возникшего дискурса связывался с выдвижением положения о том, что при дальнейшей реализации доктрины равенства ресурсов на всех не хватит. Еще одни Соединенные Штаты Америки по масштабу потребления планета не выдержит. И вот левый вектор постепенно замещается правым. Еще в 1974 году по заказу Трехсторонней комиссии С. Хантингтоном, М. Круазье и Дж. Ватануки был подготовлен доклад «Кризис демократии». Авторы приходили к заключению, что взамен демократии и равенства приходит новый иерархизм56. Сегодня становится очевидным, что эти разработки сорокалетней давности имели проектный характер.

      Понятие демократия было сохранено, но оказалась изменена его семантика. Демократия перестает трактоваться как власть народа, то есть большинства, реализующего свое волеизъявление на основе выборов. Теперь под демократией понимается власть политически активного меньшинства (пусть именуемого «гражданским обществом», но уже не народом в целом). Легитимность новых политических элит определяется уже не столько самими выборами, сколько признанием их «демократичности» со стороны «международного сообщества». Выборы же при существующих управленческих технологиях могут быть программируемы. Особо ярко произошедшая инверсия понятия демократия проявляется в «цветных революциях». Меньшинство заявляет свое особое право формировать политику государства без легитимизации его положения поддержкой большинства.

      Могут возразить – какая фашизация? Доминирующие страны оперирует идеей свободы. Образ свободы положен в основу американской семиотики. Фашизм же наоборот коннотирует с концептом несвободы. Но важно посмотреть на реальные исторические воплощения идеи свободы. Свобода в системе общественных отношений не может быть в принципе абсолютной. Соответственно, она всегда связана с несвободой. Несвобода является ее оборотной стороной.

      В античном и средневековом мире элита, как известно, определялась зачастую социальным маркером «свободные». Но их свобода обеспечивалась наличием несвободного большинства – рабов, крепостных. Сегодня эта дихотомия свободных и несвободных сохранена. Богатство в современной паразитической системе обеспечивается эксплуатацией бедных. Свобода одних основывается, таким образом, на несвободе других.

      В период античности в отношении свободы и несвободы существовало и геополитическое разграничение. Римско-эллинский мир определялся свободным и противопоставлялся несвободному варварскому миру. Свободный центр – несвободная периферия – это идущее с античных времен разграничение воспроизводится и сегодня. Понятие свободный мир, экстраполируемое на страны «золотого миллиарда», устойчиво используется в риторике политических лидеров Запада. Но свобода мирового центра зиждется на несвободе мировой периферии. Несвобода кормит свободу.

      Исторически либеральный период

56

The Crisis of Democracy: Report on the Governability of Democracies to the Trilateral Commission [Электронный ресурс]. URL: http://www.trilateral.org/download/doc/crisis_of_democracy.pdf (дата обращения 29.06.2023 г.).