За кулисами театра военных действий II. Виктор Королев

глубокое и тягостное изумление… Покушение на независимость, которым Бельгии угрожает правительство Германии, явится вопиющим нарушением международного права. Нарушение права не находит себе оправдания ни в каких стратегических выгодах. Бельгийское правительство, приняв сделанные ему предложения, пожертвовало бы честью нации и в то же время изменило бы своим обязанностям перед Европой…»

      Утром 4 августа на всех домах Брюсселя появились национальные трёхцветные флаги. А днём германские войска вторглись на территорию независимой страны. Остановить их могли лишь взорванные мосты и двенадцать фортов пограничного Льежа – и то, надолго ли? Сколько атак пятидесятитысячной армии способны отбить несколько сотен солдат? Им отдан приказ короля «держаться до последнего». И они держались.

      Немцы подтянули к крепости гигантскую пушку «Большая Берта», один из её снарядов взорвался в центре форта, убив сразу всех защитников. Бомбы, сброшенные с цеппелина, разрушили другой форт. Пал третий, четвёртый, пятый… Но ещё больше недели бельгийцы не пускали врага на свою землю.

      Взяв Льеж и Намюр, три кайзеровские армии двинулись на Брюссель. Бельгийская армия отходила с тяжёлыми боями, но организованно. Помогали союзники-французы, не желали сдаваться и мирные жители. План блицкрига проваливался, и это взбесило германцев. В каждом селении враг брал в заложники местных мэров и бургомистров, публично казнил людей сотнями, грабил и насиловал.

      Бельгия лежала, покрытая белой пылью от разрушенных домов, изъеденная оспинами прошедших боев. Тысячи беженцев брели по дорогам. В деревнях не осталось ни одной живой души. Запах крови, лошадиного навоза и мертвых тел висел в воздухе. И пепел, огромные тучи пепла оседали на горящие поля и мириадами чёрных мотыльков заново вздымались к небу.

      Старинный город Лёвен, известный в Европе своим университетом и уникальной библиотекой, германцы заняли с ходу. Лишь один-единственный солдат отстреливался, не пуская врага. Бургомистру под страхом смерти пришлось обратиться к горожанам с просьбой: «Не надо сопротивления! Кайзер лично обещал пощадить библиотеку…»

      Но ночью случилось непредвиденное. Чья-то лошадь без седока ворвалась на городскую площадь, перевернула в костёр фургон и, обезумев от начавшейся суматохи, начала топтать спящих германских солдат. Полусонные стрелки заворочались, заорали, в темноте стреляя друг в друга:

      – Бельгийцы прорвались! Спасайся!

      Утром, когда порядок был наведён, на площади казнили заложников во главе с бургомистром. Обречённый город теперь ничто не могло спасти. Университетскую библиотеку немцы специально подожгли в полночь. Бензином обливали стеллажи, расстреливали всех, кто пытался что-либо спасти – и с упоением смотрели, как горят старинные фолианты и уникальные рукописи. Назавтра германцы начали сравнивать с землей весь город. Вместе с людьми…

      Узнав о гибели мировой сокровищницы, король Альберт сказал жене:

      – Это хуже, чем язычество. У такого варварства