На круги своя. Ольга Сергеева

в жизни.

      Как образованный человек, она знала о значимости материнской фигуры в жизни ребёнка и считала, что она вполне себе фигура. Возможно, плоховатая, но мать. Что ещё нужно было?

      В общем, детей Катерина не любила и, например, внуков не ждала, хотя иногда ловила себя на мысли, что сын с женой были бы отличными родителями – куда лучше, чем была она. Один раз, когда она болела, ей приснилось, что она сидит в окружении малышей – смешных, косолапых, похожих на сына, похожих на невестку. Проснувшись, она ужаснулась этому бреду. Ну а сейчас стало понятно, что этому сбыться было не суждено. Только вот облегчения не последовало.

      – Ну, я же хотел определённости, – сын издал нервный смешок в трубку, – в общем-то, просто ставлю тебя в известность. У неё всё, видимо, хорошо.

      Катерина, конечно, хотела быть в курсе – Маша не была ей чужой – она очень тепло к ней относилась. По шкале Катерины это вообще было почти наивысшей степенью привязанности. Но врать себе она не стала – Маша ей не дочь. В ней даже не было выдающихся душевных качеств, которые она могла бы оценить – железной воли, стойкости, готовности идти напролом. Катерина снисходительно принимала невестку – сын её обожал, значит она была важна.

      Теперь же Катерина, помимо злости и обиды за своего ребёнка, почувствовала слабый интерес – надо же, обвела всех вокруг пальца, притворялась невинной овечкой, а сама сбежала с другим – ну какая занятная дрянь! Будто в блеклом Машином портрете появились яркие пятна.

      – Сынок, разве ты можешь быть уверен? – рот Катерины говорил разумные вещи, хотя в глубине души она уже заклеймила невестку позором, – Это же просто записка, мало ли кто её написал… Кто вообще пишет записки в наше время?

      – Сейчас проверяют на подлинность, – Катерина по голосу слышала, что сын нахмурился, – но почерк её, и там написано о таких вещах, о которых знали только мы с ней… – сын закашлялся, – Ну, я даже рад, что так. Это же лучше, чем… что бы то ни было.

      Катерина вслушивалась в фальшивую бодрость в голосе сына и чувствовала, как внутри неё что-то сжимается. Ни слова осуждения в сторону жены. Ни единого ругательства. Он рад. Рад, что она цела, что с ней всё в порядке. Такой уровень самоотверженности был ей недоступен. Катерина скоро с ним попрощалась, сославшись на работу и пообещав перезвонить вечером. Она действительно была в своём кабинете, но заниматься делами не спешила. Рука потянулась к пачке сигарет, но она себя остановила. Побарабанила пальцами по столу в нерешительности, снова взяла телефон.

      Примечания

      1

      П.Б.