Сестрички не промах. Татьяна Полякова

блеском, знакомый аромат коньяка известил мое обоняние, что последний основательно поддержал себя перед решительным разговором.

      – Лиза, – начал он, но я перебила:

      – Момент, Михаил Степанович еще не закончил свой монолог.

      Последний с любопытством заглянул в комнату, где Михаил Степанович орошал слезами ковер на полу, а я пошла к телефону и набрала номер Мышильды.

      – Алло, – пискляво отозвалась она, а я осчастливила ее:

      – Собирайся в экспедицию.

      – Ты это серьезно?

      – Конечно.

      – А деньги?

      – Деньги – мои проблемы.

      – Мы правда туда поедем? – недоверчиво переспросила сестрица.

      В этот момент оба бывших супруга простерли ко мне руки с воплями:

      – Елизавета… – один басом, другой дискантом, и я рявкнула:

      – Да хоть к черту.

      Сборы были недолги. Я легка на подъем, а в тот день на меня напала особая легкость, чему немало способствовали два обстоятельства: вопли Михаила Степановича за стеной, походившие на рев раненого медведя, причем медведя музыкального (он то и дело сбивался на мотив популярной ямщицкой песни), и ночное бдение Иннокентия Павловича в кустах возле дома. Он занял там позицию ближе к одиннадцати вечера, курил, смотрел томно на мои окна и время от времени устраивал под ними пробежки, восклицая: «Ах, Лиза, Лиза», чем очень волновал меня и нервировал соседей. К утру я была готова отправиться куда угодно. Южный берег Крыма, безусловно, предпочтительней, но я уже обещала Мышильде, что возьму ее с собой, а везти ее к морю не хотела из вредности. Хочется ей искать сокровища, пусть ищет.

      В девять утра Иннокентий Павлович, вдоволь набегавшись, возник на пороге моей квартиры. Михаил Степанович оглашал громким храпом жилище, но звонок в дверь его потревожил, и он предстал перед нами в оранжевой пижаме и разных тапочках.

      – Иннокентий Павлович, – сказал он с достоинством. – Не мешало бы вам подумать о людях. Мы отдыхаем. Вчера вы и так слишком долго отвлекали Елизавету от домашних дел, а сегодня в такую рань мы вновь вынуждены вас видеть.

      – Да пошел ты… – ответил Иннокентий Павлович, который, будучи на восемь лет моложе и чуть крупнее своего предшественника, иногда сгоряча мог себе и позволить кое-какие вольности.

      – В чем дело, Лиза? – вскинув голову, мелодично пробасил Михаил Степанович, а я с улыбкой сообщила:

      – Вынуждена вас покинуть. Отбываю в экспедицию.

      – А как же твоя работа? – забеспокоился Михаил Степанович (к моей работе он относился с трепетом).

      – Мертвый сезон, – утешила я. – Отправляюсь сегодня.

      – С кем? – насторожился Иннокентий Павлович.

      – С сестрицей, а вы тем временем займитесь разменом квартир.

      Развернувшись на пятках, я пошла за чемоданами. Оба бывших сунули головы в дверь и стали наблюдать за мной, потом в два голоса вопросили:

      – Ты куда?

      – За сокровищами, – охотно сообщила я.

      – За какими? – проявил интерес Михаил Степанович.

      – За семейными.

      – Это опасное