Я знаю твой секрет. Ирина Муравская

без ответа, переключаясь на распускание изрядно поехавшей после сна причёски.

      Раз шпилька, два, три… Десять…

      На пятнадцатой не выдерживаю.

      – Ты их из воздуха достаёшь? Зачем столько металлолома на себе носить?

      – Красота требует жертв.

      – Быть женщиной тяжкий труд?

      – Не представляешь какой. И согласись, это несправедливо. Ведь в животном мире именно самец отвечает за привлечение внимания. Грива льва, хвост павлина, яркий окрас у птиц… – собрав целую горку заколок, кудряшки тщательно взлохмачивают. – В наших же реалиях всё ровно наоборот: женщины распушивают перья, вьют гнезда, выкладывают у входа цветные камушки и танцуют "цыганочку" с выходом лишь ради того, чтобы быть конкурентоспособными.

      – Не, ну давай будем объективны: самкам положено быть убогими, чтоб шхериться от хищников и выносить потомство. Это естественный отбор.

      – О чём и речь. У нас тоже работает естественный отбор, только в обратном ключе, – подхватив коробку с так и не тронутым со вчера Ком Ранг Хай Шаном, садятся рядом, распаковывая палочки. – Некрасивым женщинам всегда сложнее: что в карьере, что в любовных делах. И косяки прощают им куда с меньшей охотой, нежели тупеньким, зато оттюнингованным.

      – Будь спокойна. Тебе точно всё простят.

      – Рада слышать, – равнодушно отзываются, с аппетитом уплетая давно склеившийся рис.

      – Холодное же.

      – Ну и что? Всё равно съедобно.

      – Я тебя, кстати, ночью одеялком накрыл, оценила?

      – Оценила. И как храпишь тоже оценила. Это ж просто мрак, провериться у отоларинголога не хочешь?

      – Нормально я храплю. Просто кое-кто подушку отжал, а я не привык спать без неё.

      – Давно бы уже обзавелся запасной.

      – Зачем? У меня нечасто остаются с ночёвкой.

      – А куда ты деваешь своих разовых кулём? Закапываешь на полянке?

      – Домой выпроваживаю.

      – Сделал дело – отвали смело?

      – Вроде того. Если кто до рассвета когда и подвисает, то только потому что мы в итоге вообще не ложимся.