Litera Nova. Алексей Ведёхин

не всегда удавался, так как обычно арсы бдительно охраняли ледяной покров, загораживая его шкурами от плазменных струй, словно ковер от сыпавшейся сверху грязи. При таком уровне заражения, как на Альбеде, метод Гановера вряд ли бы сработал, если бы не странное поведение арсов. При внешней угрозе они всегда растекались по поверхности, создавая непробиваемый щит из шкур. Когда я заползал в телепорт, арсы покрывали землю до горизонта.

      – Капитан Боловин думает, что у тварей неприятности с маткой, вот они и волнуются, – сообщил диспетчер. – Кстати, я вычислил, где ты находишься. Плохи твои дела. Даже если бы не приказ начальства, мы все равно бы тебя не вытащили. Похоже, ты в эпицентре. Арсы движутся в твою сторону со всей Альбеды, мы никогда не видели, чтобы они передвигались с такой скоростью. Кстати, как ты очутился в Северных Горах? Ведь первый глайдер был сбит на равнине.

      Я скривился от острой боли в сломанной ноге, которая вдруг решила о себе напомнить. Шум сверху стих, и это настораживало. Арсы уже не рыли когтями, а елозили брюхами по ледяному куполу, оставляя после себя темные следы. Решили растопить лед своим кислотным дерьмом, догадался я. Метод был вполне оправдан, потому что на меня вдруг упала холодная капля. Заболтавшись с Ксилом, я не заметил звуков смерти, а между тем капель гремела по всей пещере. Я едва не рассмеялся. Мне, оказывается, предлагали выбор: вирус Бингрэ, гипотермию, детонаторы Боловина или клыки арсов.

      А между тем, охлаждение организма начинало доставлять неприятности. Датчик костюма показывал, что температура тела опустилась до двадцати четырех градусов. Это порог, после которого начинались тяжелые расстройства и смерть – долгая, мучительная, медленная. Как правило, от удушья. На Кроносе нам подробно рассказывали, как умирают от переохлаждения: замедляется дыхание и ритм сердечных сокращений, снижается кровяное давление, сгущается кровь, начинаются слабость, сонливость, помрачнение сознания, возникает посинение кожи, внезапное мочеиспускание и судороги. Затем наступает кислородное голодание, которое вызывает паралич нервных центров и остановку дыхания. Если верить учителям, то я давно должен был обмочить штаны, ведь судороги уже были. Почему-то вспомнились слова инструктора о том, что при замерзании человек может длительное время оставаться в состоянии анабиоза с последующим выздоровлением. В медицине это называлось «мнимой смертью». Впрочем, это был не мой случай.

      Диспетчер все еще оставался на линии. Я даже вздрогнул, когда в пещере раздался его голос.

      – Не хотел говорить, но тебе пришло личное сообщение. Где-то час назад. Прочитать?

      – Нет.

      – Даже не хочешь знать от кого?

      Я слушал арсов. Их тела скрипели по льду почти ритмично. Странная мелодия холода, тьмы и страха. Я много думал о смерти раньше, но почему-то никогда не предполагал, что это будет так страшно. Когда ты один, когда не нужно показывать пример сотни другим смертникам, идущим