Красное колесо. Узел 3. Март Семнадцатого. Книга 4. Том 8. Александр Солженицын

министр! – возражал посол. – Наше правительство также имеет своих крайних левых, с которыми должно считаться. Мы тоже не можем взять инициативу на себя. Согласие, вы видите, пришло исключительно в ответ на вашу просьбу.

      За очками Милюкова появилось совсем редкое для него умолительное выражение:

      – Но в нынешней обстановке… Мы никак не можем выявить такой инициативы, сэр Джордж! О нас подумают…

      – Но и мы, Павел Николаевич, не можем допустить, чтоб общественные круги не только Англии, но и России заподозрили бы английское правительство в намерении реставрировать русскую монархию.

      Тупик.

      – Примите во внимание, что переезд царя положит косвенную тень также и на французское правительство – как бы тоже в соучастии в попытках реставрации. Будут протесты и там.

      Обсудили аспекты второстепенные. Чтоб император не покидал Англию, пока не будет окончена война? Да, это очень желательно и с русской стороны – чтоб он не стал где-либо игрушкою врагов. Содержание? – да, да. (Хотя: разрешат ли средства Государя вывезти из России?..) Снова осведомился посол, насколько сейчас прочно обезпечена безопасность бывшего императора? Один великий князь, не желающий оглашения своего имени, посетил дочь посла и предупреждал, что император будет убит, его надо вывезти поскорей.

      Милюков с неожиданно живым движением очень попросил посла: не контактировать ни с какими членами сверженной династии! – это может бросить тень и на вас и на нас.

      – Но ведь в России сейчас нет поводов ожидать какой-либо опасности царю? – настаивал посол.

      – О, ни малейшей, – заверил Милюков.

      Тогда Бьюкенен ещё, гипотетически:

      – А отчего бы Государю не поехать в Ливадию? Там он будет и хорошо защищён, и его легко там изолировать.

      – Увы, возможны неприятные задержки в пути со стороны революционных рабочих. И потом – семья ещё не выздоровела.

      Посол ушёл, а Милюков остался со своим недоумением.

      Несмотря на дружбу с Бьюкененом, он тоже не мог говорить откровенно.

      Собственно, сэр Джордж сам его сбил позавчера, проявив слишком уж повышенное безпокойство о судьбе царя. Он сам подтолкнул Милюкова усилить, ускорить просьбу об отъезде царя в Англию.

      Буквально такого поручения от правительства Милюков не имел. Это всё были – скользящие мнения, предположения, – а на самом деле правительство зажато Советом.

      Да просто нельзя было ожидать от Англии столь поспешного – хотя по-английски и уклончивого – согласия.

      Только ли оно! Русский посол в Мадриде князь Кудашев только что телеграфировал, что и испанское правительство приглашает Государя, и безо всяких условий.

      Дело не в приглашении – дело в невозможности: что скажет Совет?

      Да и сам Кудашев – слишком откровенный монархист, его следует уволить.

      537

      Так