Числа. Трилогия (сборник). Рейчел Уорд

Я не могла так это оставить и нарушила обычное правило.

      – Не сегодня, – сказала я тихо. – Жук, ты меня слышишь? Не сегодня.

      Он уронил руки, глянул на меня. Глаза были красными.

      – Спасибо, – сказал он, потом кивнул. – Я не должен был спрашивать и больше не стану. Честное слово.

      Он сказал это как маленький мальчик, серьезно, торжественно.

      Мне хотелось обнять его и сказать, что все будет хорошо. Тут я вдруг подумала про Вэл, про ту, что вот так же утешала его, когда он был маленьким, и слова, которые она сказала мне – неужели всего два дня назад? – колоколом зазвенели в голове: «Ты уж последи за ним, Джем». Слишком глубоко я во всем этом увязла, мне такого не потянуть.

      Мы доели то, что у нас оставалось, примостившись на тюках сена. Я повернулась спиной к коровам, чтобы они не портили мне аппетит. Поделили последний пакет чипсов, съели по шоколадке, допили кока-колу. Ели медленно, пытаясь сделать вид, что это не перекус, а настоящий обед. Проглотили последнюю крошку, и тут поняли. Всё. Еда кончилась. Выбора у нас больше нет. Завтра придется действовать. Это единственный путь.

      Поели, и заняться опять стало нечем. Немного поболтали, но темы как-то иссякли. Мы понимали, что дело дрянь, и на нас это давило. Через некоторое время заползли в пещеру, которую соорудил Жук, расстелили одеяла и свернулись калачиком чуть поодаль друг от друга.

      Стемнело, совсем стемнело, хотя времени было, наверное, около пяти. Мы лежали, иногда переговаривались, прислушивались к коровам. Если отогнать мысль о том, какие они здоровенные и отвратительные, слушать их становится довольно приятно: как они выдувают воздух сквозь большущие волосатые ноздри, ворочаются, непрерывно жуют. Каждый раз, как одна из них пукала, Жук прыскал от смеха. Некоторым только палец покажи.

      Не знаю, сколько мы там провалялись. Я никак не могла устроиться поудобнее. Тюки были совсем жесткие, сухие травинки кололись даже сквозь одеяло. Кожа, покрытая двухдневным слоем грязи, страшно чесалась, голова тоже. Я была вся липкая – просто кошмар.

      – Сейчас бы в ванну или хотя бы в душ, – сказала я, ерзая, пытаясь почесать спину о землю.

      – А мне оно фиолетово, – высказался Жук.

      – Понятное дело, – ответила я.

      – В каком смысле?

      – От тебя воняет, Жучила. Не обижайся, только так и есть. И от меня теперь тоже воняет, только мне это не нравится.

      Пока мы вели этот разговор, снаружи набирал силу какой-то звук. Теперь, в наступившем молчании, я услышала, как что-то барабанит по жестяной крыше. Пошел дождь. Звук был оглушительный, вода грохотала по металлу. Я снова пролезла по туннелю, уселась на тюк, стянула через голову футболку, расстегнула джинсы.

      – Ты чего? – Жук тоже вылез наружу.

      Кроссовки застряли в джинсах; я принялась дергать за шнурки.

      – Я хочу помыться. Пошли, пошли наружу.

      Я осталась только в трусиках и в лифчике. Босиком.

      Выскочила