Чемодан, револьвер и расческа. Сергей Юрьевич Соловьев

Владимирович, опросите дворника сами, и не выпускайте никого из дома, пока не опросите. А мы уж с Девяткиным по нумерам пойдём.

      ***

      Стабров собирался заняться унылым делом, стучаться в закрытые двери. Подумав, передоверил сей тяжкий крест улыбчивому Девяткину, что тот и начал.

      – Откройте, сыскная полиция! – закричал любимый помошник так что, неожиданно для обоих открылись все двери на этаже. Их слегка испуганные и потерянные жильцы стояли в коридоре и испуганно глядели на требовательных служителей закона.

      Стабров во избежание паники, вышел чуть вперёд и начал разговор с обывателями.

      – Позвольте представиться! Стабров Сергей Петрович. И вправду ничего не слышали вчера вечером? Никакого шума из второго номера купца Пантелеева?

      – Так что бы необычного- нет, – начал говорить долговязый студент, – там часто говорили громко, иногда и песни орали. Гости к покойному заходили. Трое бывало или четверо. По виду, так купцы.

      – Нет, четверо,– безапелляционно заявила осанистая женщина, – вы, Орест Иванович, – заявила она студенту, – не всех видели.

      – А вчера? Часов в десять по полудни?

      – Так вышел один. Точно, и дымом пахнуло, так он улыбнулся и чемодан вытащил, хороший такой. И сказал:

      «Фока Фёдорович бумаги в печке жёг, вот и пахнет. А вы не беспокойтесь»

      – Как выглядел?

      – Ну, лет сорока, в пальтишке, но куда хуже вашего. У вас прекрасное пальто, сразу заметна рука мастера. Ваш портной с Кузнецкого Моста? Отличная работа сразу видна, – отвлеклась куртуазная женщина от темы.

      – Точно так-с. Так что вы говорили?

      – Ну, вот. Он ещё за плечо или за грудь держался. А был этот человек здесь в первый раз, это точно.

      – А как вас зовут, мадам? – спросил Стабров.

      – Так Аглая Дмитриевна Шацкая, – ответила, заулыбавшись, женщина, поправив прическу и брошь на груди. И тут её лицо словно перекосилось от боли.

      Стабров участливо посмотрел на женщину, но не сказал больше ей ни слова. Хотя, посмотрел ещё раз, и словно сделал зарубку на память. .

      – Девяткин, пусть свидетели распишутся в опросных листах, – неожиданно для Шацкой выдал Сергей Петрович, отчего женщина даже сделала шаг назад.

      Стабров прошёл по коридору вперед и назад, посмотрел на пожарную лестницу, призадумался. Посмотрел на окно рядом с лестницей. И судя по отсутствию снега на подоконнике, его неавно открывали.

      – Так больше никто не видел посторонних в этот день? И выстрелов не слышали?

      – Точно нет. Негромко только щёлкнуло что-то шесть раз. Один раз вообще легонько. а затем ещё пять, – ответил пожилой мужчина, -я рядом проживаю, в четвертом номере. Выстрелы я бы услышал.

      – По возможности Москву не покидайте неделю. Если выезд будет необходим, прошу уведомить полицию, – предупредил он всех жильцов.

      На улице же на выезде прогуливался господин репортёр Гомельский, гроза проныр, сплетников и взяточников города Москвы. На Абрама Израилевича нехорошо посматривали