Иван Мошкин, атаман Каторжной. Вода, огонь и Медные трубы. Сергей Юрьевич Соловьев

остался доволен, показывал пальцем на кандальников, громко говорил хозяину, и тот подошёл к Ахмату. По знаку важного турецкого воеводы молодой слуга принес сделанный из дорогого дерева небольшой столик на коротких ножках, два стульчика, серебряный кувшин и две маленькие чашечки,

      – Вино будут пить? Они же мусульмане, им нельзя, – не понял Иван.

      – Да они арак хлещут так, как мы пиво и мёд дома не пьём, – усмехнулся казак, – а это кофий. Каф. Любят его турки- прямо страх какой-то, – объяснял ему Григорий Киреев, казак.

      – А ты пробовал?

      – Да горький, чёрный. После него сердце сильно бьётся. Наш квас лучше, Иван, – добавил казак.

      Русины только слушали, да кивали головами. Про такое и не слыхивали в своей земле, в деревнях на Волыни. Пока же татарин и турок с видимым удовольствием распивали свой кофий, слуга принёс ещё более забавную штуку. Как стеклянный кувшин и две трубки с мундштуками. Ахмат залопотал ещё радостнее, и просто присосался к одной трубке, и выдыхал ароматный дым.

      – Это кальян, – всё объяснял Киреев, – вообще-то харам для них, нельзя, грех. Но дым пускают, ничего, своего Аллаха не боятся…

      Тут турок придвинул кошель с монетами к татарину. Тот азартно открыл, пересчитал, стол громко доказывать, призывая видно, в свидетели и Всевышнего. Собеседник слушал, кивал и придвинул к Ахмату горку монет. Тот не брал. Тогда турок встал, и собрался уйти, но татарин стал хватать за рукава, кланятся и взял деньги.

      К невольникам подошли люди турка, из их рядов вышел один, и начал речь по -русински:

      – Вам повезло. Вы попали на большую галеру самого Апты- паши, лучшего из капитанов Османского флота. Вы станете грести, а он будет заботится о вас, как родной отец. Кормежка хорошая- бобы, хлеб, вяленая рыба. Кто будет буянить- того Ибрагим засечёт до смерти.

      И вперед вышел, как видно, Ибрагим, потряхивая кнутом. Здоровенный мужчина, лет сорока, с пудовыми кулачищами, в кожаных штанах и просторной рубахе, и козловых башмаках на босу ногу. Турок широко улыбнулся, просто ощерился своими редкими зубами, и смотрел на кандальников не отрываясь, словно голодный волк на стадо овец.

      – Двигайтесь за мной, Ибрагим пойдёт сзади. Не вздумайте бежать, – продолжил он, – меня зовут Мехмет- эфенди, только так ко мне обращайтесь. Идите за мной на галеру.

      Галера Апты – паши

      Гавань была большая, видно, Дон был здесь судоходным. Пристань была добрая, каменная, а внизу, Иван усмотрел, была ещё и деревом зашита, что бы борта кораблей о камень не стирались. Каторга Апты – паши была привязана к пристани носовыми и кормовыми канатами, и еще цепи с носа и кормы были спущены в воду. Галера большая, двухмачтовая, на корме развивался флаг османов- красный с полумесяцем. Рядом с турецким кораблём стояли незнакомые, но то же с вёслами, а флаг на корме развивался белый, с тремя золотыми лилиями.

      С турецкого судна на берег были переброшены мостки, и там толпилась стража, с ружьями и пищалями. Здесь хозяин судна спешился,