Купленная невеста. Стань наложницей или умри. Питер Константин

знает больше, чем алфавит. «Знания в девушке – как золото, – сказала Черная Мельпо, – их лучше спрятать от чужих глаз и использовать с умом».

      Глава 6

      Марии снится, что она идет по тропинке, ее туфли бьются о камни и слетают. Тропинка вьется по склону мимо лачуг прокаженных и разрушенной часовни Святого Ахилла, ведет к заброшенной мечети и усыпальнице. Мария прикасается к древним камням, но не чувствует их. По словам деревенских священников, этому дому смерти шесть тысяч лет, и это самое древнее строение на земле. Построил его святой Адам из красных камней, которые Ева в знак покаяния принесла из далекого Тебриза. Здание круглое, с большой конической крышей. Мария идет вдоль изогнутой красной стены. В руках у нее три буханки хлеба, которые захватила, убегая из деревни. Одна буханка вот-вот упадет. Мария знает, что если хлеб упадет, то она умрет. Железная дверь усыпальницы открыта, каменные полки заставлены рядами черепов сыновей и дочерей Адама. Все они обращены в сторону от двери и вверх, к фреске на стене. На фреске – ряд безголовых тел бежит, спасаясь от двухголовой птицы. Птица вдвое больше человека, ее крылья цвета потускневшего золота, а когти тянутся к убегающим телам. Мария в холодном страхе бежит мимо кладбища и заброшенной мечети, мимо овечьего загона слепого Нектарио и его пустого дома, пока не оказывается на деревенской площади. В деревне тихо, все люди ушли, и, хотя дует ветер, она не слышит свиста каменной птицы у старого минарета. Она видит Черную Мельпо, которая ждет ее на краю опустевшей деревни.

      Мария пробуждается ото сна из-за голосов, доносящихся снаружи, и садится на соломенном мешке, переводя дыхание. Еще несколько секунд, и Черная Мельпо заговорила бы с ней, с ужасом думает Мария, но потом понимает, что это был всего лишь сон. Свет фонаря погас, но она видит, что в бараке, погруженном во тьму, нет почти никого, кроме нескольких спящих женщин. Песнопения снаружи становятся все громче. Она нащупывает платок, быстро обматывает голову и лицо и идет к двери, оставляя мать спящей. Сумерки сменились темнотой. Среди дождя она видит, как новоприбывшие несут фонари, освещающие мокрые камни и битые черепки на дорожке между бараками. Греческий священник из Трапезунда[3] прибыл со своим дьяконом и несколькими погонщиками, которые везут провизию из долины. Священник в мокрой рясе и высокой шапке размахивает дымящимся кадилом, благословляя казарму, где все они будут жить, пока не уйдут к Черному морю за горы и ущелья.

      Мария чувствует чью-то руку на плече и испуганно оборачивается. Это молодая женщина с кашлем.

      – Это священник, – воодушевленно говорит женщина. Выглядит она так, словно у нее лихорадка, а она все еще в своем мокром платье. Может быть, она слишком больна, чтобы мыслить ясно, а ее муж все еще в карауле.

      – У задней стенки барака стоят котелки и чайники, – говорит женщина. – Я их там видела. Не меньше десяти больших котлов и котелки для супа. Фонари тоже, целая куча, и стекла

3

Трапезунд – город на черноморском побережье Турции, где располагалась резиденция греческого митрополита. – Прим. пер.