Мое сердце – бензопила. Стивен Грэм Джонс

Лете Мондрагон и в голову не пришло бы заниматься подобным членовредительством, выносить на люди свой внутренний раздрай, неистово молить о помощи. Даже ее джинсы и те не в обтяжку, на задних карманах нет крестов из стразов, как на каждой второй заднице в коридоре, потому что привлекать к себе внимание перекрестьем прицела – ну это для других девушек.

      Джейд готова ее возненавидеть за все это сразу, ей хочется выплеснуть вскипевшую ревность – почему природа позволяет себе такую несправедливость? Но собраться с духом трудно, она как под наркозом от того, что находится от Леты так близко, а в голове зудит имя: Мондрагон, Мондрагон, Мондрагон.

      Если Грейсон Браст звучит не менее убийственно, чем Шахтер Гарри Уорден из «Моего кровавого Валентина», то Лета Мондрагон ничем не уступит Лори Строуд из «Хэллоуина» или Сидни Прескотт из «Крика» – обе одеваются консервативно, ни та ни другая нипочем не стала бы обесцвечивать волосы в больничной раковине украденной перекисью, а потом красить в синий электрик.

      Нет, Джейд последней девушкой не стать, это ей давным-давно ясно.

      Последние девушки не приходят в школу в армейских ботинках, не шнуруя их в честь Джона Бендера из фильма «Преступник». Последние девушки не выставляют напоказ запястья. И все последние девушки, конечно же – само собой разумеется, – девственницы. Последние девушки не надевают в школу одиозные футболки с надписью «Металл тебе в задницу», на которых изображен торчащий из унитаза нож. Последние девушки даже близко не подойдут к зеркалу с надписью «СТАНЦИЯ ШАЛАВЫ» и не будут до остервенения подводить глаза – им это не нужно. Их глаза и так пронзительны и совершенны.

      Не в силах отвести взгляд от Леты, Джейд украдкой смотрит вниз, на туфли этой невероятной девушки-женщины – конечно, так и есть, никаких башмаков, шпилек или даже полушпилек. Для такой обуви она слишком молода, она все еще чирлидерша Сэнди из «Бриолина», до Кожаной Сэнди пока не доросла.

      Кажется, Джейд сейчас стошнит, ее душат слезы, и она не знает, что вырвется наружу первым, поэтому просто смотрит на руки Леты под набравшей силу струей воды, смотрит, как с них сползают капли, как руки ласкают друг друга, – ногти, конечно, не накрашены, они короткие и аккуратные.

      – Джейд, – удается выдавить из себя Джейд, но горло перехватывает.

      Лета выключает воду, тянется за бумажным полотенцем.

      – Джейд, – повторяет она, и в ее глазах мелькает огонек. – Твое имя означает – нефрит, мой камень-талисман!

      – А ты… ты…

      – Я из Терра Новы. – Лета пожимает плечами, будто непрошеная и скандальная известность ее смущает. – Вернее, буду, как только наш дом достроят. Значит, мы соседи? Только между нами озеро. Может, как-нибудь встретимся после школы?

      – «Терра Нова», – повторяет Джейд и тычет мягким и тупым краешком подводки прямо в белок глаза, главное – не вздрогнуть от укола. Какое «вздрогнуть» – она ловит кайф. Важно отметить