Наследники Триглава. Игорь Свинин

этого так не оставит!

      – Кермик, ты про меня забыл, это мои гости! Не позволю…

      Хозяин хижины схватился за топор. Уголёк у очага встрепенулся, привстал на лапах и оскалил клыки. Солдаты отшатнулись, вскинули ружья.

      – Стойте! – вмешался механик. – Стан, не нужно! Спасибо за гостеприимство! Считай, я ушёл сам.

      Дарен произнёс несколько слов на языке горных цвергов, звенящих, как металл под молотом.

      Охотник склонил голову и отошёл, опустив топор.

      – Ещё раз выкинешь такое – отправишься следом как бунтовщик! – Взяв в руки сундучок, капитан резко встал. – Борк, отведи мальчишку в караулку, – распорядился он, – а мы проводим в башню уважаемого мастера.

      Механик не спеша накинул куртку и плащ, повесил на плечо сумку. Проходя мимо Ланека, застывшего столбом у очага, чуть наклонился и быстро прошептал:

      – Не болтай! И дождись меня!

      Глава третья

      Рыжий Вик

      Арестантская повозка, скрипя на колдобинах, с раннего утра тащилась по дороге. Снаружи всё чаще доносились голоса и ржание лошадей. Людный портовый Гунт приближался, а с ним и неизвестный, зловещий приют.

      Не зря конюх Ян говорил: судьба, кривая пряха, любит посмеяться над человеком. Подбросит блестящую игрушку, мечту – ты потянулся за ней, а она дёрнет за нитку да и вырвет из рук.

      Так и есть. Ланек до боли стиснул кулаки. Что ж, сам и виноват! Потому что не мечтай, живи как живётся… Ты кто, сын купца, знатный наследник? Чёрта с два… Бездомный и безработный сирота, пустое место! Захотел, дурень, стать учеником, механиком!

      Ланек забился в угол, уткнулся лицом в колени. Он еле сдерживал слёзы обиды – на мастера Дарена, капитана Кермика, Равновесие… на весь мир! Сердитые мысли отгоняли сон, но голова кружилась, и глаза слипались. Прикорнуть в караулке на жёсткой лавке так и не удалось. Стражники всю ночь играли в карты и громко ругались. А теперь, как и тогда, в хижине охотника, спать не давали корявые сучья и змеиный немигающий взгляд, которые выплывали из тумана, как только Ланек закрывал глаза.

      Тарантас резко остановился, дверь распахнулась, и в короб влетел паренёк.

      – Не вздумай шуметь, поганец! А будешь кусаться, зубы выбью! – крикнул красный от злости стражник, захлопывая створку. Ржаво скрипнул засов, щёлкнули вожжи, и тюрьма на колёсах снова тронулась.

      – Укусишь тебя, как же! Перчатки кожаные надел!

      Мальчишка был невысокий, щуплый, огненно-рыжий, весь в веснушках. По виду ровесник. Он уселся посреди пола и, потирая плечо, показал дверям язык. Потом заметил попутчика, подполз к нему и несильно толкнул кулаком:

      – Привет! Как звать?

      – Зачем тебе?

      – Как зачем, нас же обоих в приют везут! Давай вместе держаться. Я вот Вик.

      – Пакля.

      – Это погонялка, моя – Рыжий, а имя-то?

      – Ну Ланек.

      – Чего такой скучный, «ну Ланек»?

      – А чему радоваться? Что я тут в клетке?

      – Что, первый раз вляпался? Правда?

      – Ну первый.

      – И