Двор чудес. Ирина Одоевцева

двор спешит кухарка.

      Чернеет ночь, белеет снег,

      Крещенская крепчает стужа.

      Ночной проходит человек.

      Вот наконец и домик мужа.

      И потихоньку, словно вор,

      Прошла Егоровна во двор…

      К стене бревно приперто:

      Уж это дело черта.

      Егоровна, как будто зверь,

      По нем ползет все выше, выше.

      Внизу скрипит входная дверь.

      Егоровна дрожит на крыше.

      Но нет, повсюду тишина.

      И крикнула в трубу она:

      – Зачем жену оставил?

      Вернись к супруге, Павел!

      Ползет. Споткнулась о карниз,

      Не удержалась и с размаха

      На камни полетела вниз,

      Крича от боли и от страха.

      Она сломала три ребра.

      Ах! Не дожить ей до утра

      И не увидеть мужа!

      Все злей и злее стужа.

      Чу… Скрипнул снег. Еще. Шаги.

      Шаги всё ближе и слышнее.

      Кричит кухарка: – Помоги!

      Сюда, скорей. Я коченею. —

      Над ней склонился кто-то вдруг,

      Она глядит: пред ней супруг.

      – Ой! – И душа из тела

      Навеки улетела.

      «Окрепли паруса. Отрадно кораблю…»

      Окрепли паруса. Отрадно кораблю

      Плыть к золотому краю.

      Но для чего мне плыть, когда я так люблю,

      Люблю и умираю?

      – Нет, чувства этого любовью не зови.

      Еще лукавить рано.

      Еще живет рассказ о смерти и любви

      Изольды и Тристана.

      «Под окном охрипшая ворона…»

      Под окном охрипшая ворона

      Глухо каркнула. Взошла луна.

      Город спит. Ни шороха, ни звона.

      И не сплю теперь лишь я одна.

      И теперь тебе, я знаю, снится,

      Что ты в комнате своей сидишь,

      Смотрят со стены родные лица,

      И тебя оберегает тишь.

      Вот вхожу к тебе я рыжей кошкой,

      Мягкою, пушистою, большой.

      Вспрыгнула бесшумно на окошко,

      Зорко наблюдая за тобой.

      Как иголки, ранят злые взгляды

      Немигающих зеленых глаз,

      И ты знаешь – нет тебе пощады:

      Все окончится теперь, сейчас.

      Не уйти тебе от кошки рыжей —

      С рыжей женщиной ты был жесток.

      Вот я подползаю ближе, ближе,

      Вот сейчас я сделаю прыжок!

      Отрывок

      Ночь… Развалины… Море… Глубокая тишь…

      Дымный факел чуть видно горит…

      Бьется в стены большая летучая мышь

      И протяжно и глухо кричит:

      – Помоги! Помоги! С первым проблеском дня

      Полечу, над морями кружа.

      Стивен-Рой, разве мог не узнать ты меня?

      Разве я не твоя госпожа?

      Стивен-Рой, у тебя красный, пламенный рот.

      Поцелуй же меня, Стивен-Рой!

      Кровь рекой потечет, пламя замок сожжет,

      И навеки я буду с тобой.

      Но несется в ответ голос, слышный едва:

      – Нет, пред смертью не верю я лжи,

      Не такие глаза, не такие слова

      У прекрасной