Двор чудес. Ирина Одоевцева

лезь. Надоела мне».

      Как болезнь, мучила тело

      Тяжелая мутная лень.

      Я поздно встала и надела

      Серое платье на каждый день.

      Отец с газетой сидел в столовой,

      Я не подошла его поцеловать:

      Он был какой-то чужой и новый.

      Я спросила его, где мать.

      «Мама с Ниной в церкви давно:

      Сегодня – Троица», – он ответил.

      Я сказала, глядя в окно:

      «Надоели мне праздники эти.

      Я никуда не пойду,

      Я буду читать в саду».

      Весело было в саду и тихо,

      Вокруг жасмина летала пчела,

      В гнезде на яйцах сидела грачиха,

      А я была беспокойна и зла.

      В сад пришел любимый мною,

      Тот, кого я ждала,

      И сказал мне: «Голубою

      Вы сегодня снилися мне.

      И вот я вижу вас такою,

      Какою я видел вас во сне.

      Ваши глаза как озера,

      Как лилии – руки. Скоро

      Вы мне дадите ответ?»

      Я вскричала: «Да вы эстет,

      Как я раньше не замечала?

      Эстет – это слишком мало!»

      И потом прибавила: «Нет».

      Он сказал: «Вы сердце разбили».

      «Сердце на то, чтоб его разбить, —

      Ответила я. – И вы говорили,

      Что высшее счастье несчастным быть».

      Он побледнел: «Прошу вас, не надо

      Смеяться надо мной!»

      И зашагал по дорожкам сада,

      А я вернулась домой.

      У мамы за чаем в гостиной

      Две старые дамы сидели в гостях

      И вели разговор бесконечно длинный

      О городских новостях.

      Мама скучала с воскресной улыбкой,

      Нина чай разливала за круглым столом

      И казалась особенно тонкой и гибкой

      В белом платье кружевном.

      У нее забавный испуганный вид,

      Словно зяблик она и сейчас улетит,

      Синие глаза и нежный рот,

      Она вечно твердит: «Я не смею!» —

      И ей только семнадцатый год.

      Я позвала ее с порога зала,

      Она прибежала ко мне сейчас,

      Я обняла ее и поцеловала —

      Никто не видел нас —

      Розовый рот, и тонкую шею,

      И веки испуганных глаз.

      Она прошептала: «Как я рада,

      Ты не сердишься больше, но идти мне надо».

      Я коснулась маленькой груди,

      Она испугалась: «Оставь, уйди!»

      Краснели пятна на белой шее,

      Рука моя стала смелее,

      Она убежала, вскрикнув слегка.

      Острая влюбленная тоска

      Сердце мое ущемила.

      Вечером я не крестила

      Ни подушки своей, ни углов,

      Мне не надо веселых снов,

      Не страшна мне темная сила.

      Спящим городом шла я во сне,

      Шаги мои быстры и гулки.

      Куда я иду? Как страшны мне

      Узкие, темные переулки.

      Растет и ширится испуг.

      Садом я иду, спеша,

      Ах, я вышла на луг,

      Где меня покинула душа.

      Да, это здесь. Вот и холм зеленый,

      Пролетел испуганный грач.

      Вдруг воздух, теплый и сонный,

      Жалобный прорезал